Кэтлин, в свою очередь, разглядывала сидящего перед ней мужчину. Волнистые темные волосы, приятные черты. Нет, правда, такой явно выраженной мужественности, как…
«Стоп!» — приказала себе Кэтлин и продолжила осмотр мистера Кирхофа. Чувственный, мягкий рот. Длинный, узкий нос, прекрасно гармонирующий с другими чертами лица.
Он был весьма привлекателен. Кэти заинтересовали его глаза. Шоколадного цвета, глубокие, но не зловещие, какими обычно считаются карие глаза. Взгляд этих был открытым, теплым, искренним и… как бы это сказать… Сострадательным?
Кэтлин взглянула на точеный подбородок, широкие плечи. И вдруг окаменела… Вместо огромного кожаного кресла, которое она ожидала увидеть в кабинете такого человека, как мистер Кирхоф, ее глаза резанул безжалостный блеск хромированного металла. Сет Кирхоф сидел в инвалидной коляске.
Ей ужасно не хотелось, чтобы он заметил, как она поражена, но было поздно.
— Довольно жуткое зрелище, если видишь в первый раз, правда? — спросил он, взглянув на подлокотники. — Но это не так ужасно, когда привыкнешь. — Он проницательно посмотрел на Кэтлин и улыбнулся.
— Я не нахожу его жутким, — честно ответила Кэти. — Просто слишком неожиданно.
— Я часто думаю, может, повесить в приемной табличку «Осторожно, инвалид в каталке».
Кэтлин непроизвольно рассмеялась.
— Таким образом вы сможете избежать утомительных собеседований.
— Да. Может, я так и сделаю. — Они с явной симпатией улыбнулись друг другу. — Не желаю набиваться на жалость, но лучше я сразу скажу, что попал в автомобильную катастрофу в день окончания колледжа. В машине были трое моих братьев, они погибли. Я выжил, но из-за перелома позвоночника остался парализованным ниже пояса.
— Вам очень повезло.
— Весьма неординарный ответ, мисс Хэйли. Большинство людей говорит: «Очень жаль» или что-нибудь в этом роде. Я коллекционирую реакцию людей на мое несчастье. Все либо выражают жалость, либо стушевываются, не смотрят в глаза и старатся побыстрее уйти. Вы — первая, кто мне ответил подобным образом. Кажется, вы мне нравитесь, мисс Хэйли.
— Кажется, вы мне тоже, — улыбнулась она.
— Хотите кофе?
Не ожидая ответа, он нажал кнопку звонка, и через секунду на пороге появилась секретарша.
— Мисс Хэйли, это — миссис Ларчмонт. Она настаивает, чтобы я называл ее по фамилии, несмотря на нашу многолетнюю дружбу.
— Я не желаю, чтобы нас заподозрили в любовной связи, — парировала миссис Ларчмонт. Клэр Ларчмонт было слегка за пятьдесят, как предположила Кэтлин. И еще она подумала, что, должно быть, Клэр — идеальная секретарша, мечта любого начальника.
Было совершенно очевидно, что эти двое находятся в прекрасных отношениях, а взаимная симпатия позволяет даже подшучивать друг над другом. Секретарша обернулась к Кэти:
— Вы можете называть меня Клэр.
— Мисс Хэйли, выпьете кофе? — снова спросил Сет.
— Да, пожалуйста, с молоком.
— А мне… — начал Сет.
— Я и так знаю, какой вы пьете кофе, мистер Кирхоф, — заявила миссис Ларчмонт и вышла из кабинета.
— Она бесподобна, правда? — обратился Сет к Кэтлин.
— Кажется, вы прекрасно сработались.
— Да. — Он слегка стукнул руками по столу и сказал: — А теперь я хочу рассказать, что мне нужно от вас.
Он коротко описал историю возникновения универмага, который был основан в двадцатые годы еще его дедом. Несмотря на Депрессию и Вторую мировую войну, Кирхофам удалось выжить. После войны семейное дело возглавлял отец Сета, которому удалось развернуться и значительно увеличить прибыль. Три года назад он умер.
— Многие, наверное, думают, что бизнес достался мне самым естественным образом — по наследству. Но мой отец в завещании особо оговорил, что бразды правления возьмет в свои руки мой дядя. Видите ли, отец полагал, что парализовано не только мое тело, но и мозг. Он так и не простил мне, что я стал калекой. — В голосе Сета не было горечи, только глубокая печаль. — Тем не менее, в прошлом году мой дядя внезапно скончался, и, волею обстоятельств, я обосновался в этом кабинете.
Он прервал свой рассказ, когда Клэр принесла им кофе. Она разлила кофе в фарфоровые чашечки, поставила кофейник и удалилась, вновь оставив их одних.
— Мисс Хэйли, имя «Кирхоф» довольно весомо в области модной индустрии Сан-Франциско, но до сих пор фирма находилась в руках людей старых и лишенных воображения, мой отец — не исключение. — Он отхлебнул кофе и продолжил: — Когда я встал во главе фирмы, я начал рубить головы с плеч. Фигурально выражаясь, разумеется. — Он улыбнулся, и Кэти сполна ощутила силу его обаяния. — Это было весьма нелегко. Представьте, я выгонял людей, проработавших двадцать, а то и более, лет. Но это было совершенно необходимо. Руководителям секций я дал достаточно времени на то, чтобы перестроиться. Если они не начинали работать по-новому, с ними приходилось расставаться. — Он помолчал. — Хотите еще кофе?
— Нет, спасибо.
— Я подошел к самой сути нашей беседы, мисс Хэйли. Вы, должно быть, недоумеваете, к чему я веду.
— Мне очень интересно вас слушать, мистер Кирхоф.
Он надавил на рычаг, с помощью которого управлялась коляска. Объехав вокруг стола, Сет приблизился к креслу, в котором сидела Кэтлин.
— Мне нужен сотрудник, координирующий все закупки модной одежды в моем универмаге. А теперь я раскрою вам секрет. К концу года будут достроены еще два больших универмага. Так что к Рождеству в Сан-Франциско будет целых три магазина «Кирхоф».
— Здорово! — искренне восхитилась Кэтлин.
— Я тоже так думаю. Но я хочу расширить наш прежний имидж. Многие годы мы ориентировались на совершенно определенный тип покупательницы. Она покупала четыре-шесть платьев в год. Была консервативна и экономна. Вкус ее не менялся годами. С воображением дело обстояло совсем худо.
— Я очень хорошо знаю таких покупательниц. Бич всех модных магазинов, — подтвердила Кэтлин.
— Вот почему я намерен поменять наш имидж. Я хочу, чтобы другая клиентка пришла в магазин «Кирхоф». Я хочу, чтобы она покупала четыре-шесть платьев за сезон. Это должна быть женщина, которая следит за модой, смело реагирует на новые веяния, не боится сотрясать основы общества, любит путешествовать. Вращается в свете. А может, работает. Или — и то и другое вместе. Во всяком случае, она любит и умеет одеваться. А еще она будет покупать у нас одежду своим детям — такую же стильную и красивую, как себе.
— Ух ты, — потрясенно проговорила Кэти. — Ну и планы у вас!
— А как же. У меня будет отдел женской одежды, в котором она сможет купить все — от белья до бального платья. А еще будет большой детский отдел, там мамочка купит все для своей крошки — начиная с ползунков и кончая платьем для выпускного вечера.
Мозг Кэти лихорадочно работал.
— Диапазон цен? — спросила она.
— От дорогих до очень дорогих.
— Аксессуары?
— Только самые лучшие. Если покупательнице к ее шелковой вечерней юбке нужен пояс за триста пятьдесят долларов, я хочу, чтобы она знала: в «Кирхоф» она найдет самый разнообразный выбор.
— А подбор мужской и детской одежды?
— Для этих отделов я нанял других закупщиков, но у вас будут полномочия контролировать их действия, чтобы они не отставали от вашего отдела.
— Вы намерены по-прежнему сотрудничать только с американскими модельерами?
— Никакого принципа тут нет, но я все же предпочитаю закупать одежду в Нью-Йорке, а не в Европе. Наверно, так проявляется национальная гордость.
— Ваш закупочный бюджет?
— Никакого ограничения здесь нет. Мы и так все время за него зашкаливаем.
От такого действительно дух захватывало! Кэтлин непроизвольно закусила губу и представила, как бы она могла развернуться с подобными неограниченными полномочиями.
— Когда вы сможете приступить к работе?
Она никак не ожидала подобного вопроса и аж вытаращила глаза на мистера Кирхофа.
— Что?.. Вы хотите… Я…