– О, спасибо, – радостно закричала она, – какой вы добрый. Какая замечательная у вас трость. Она волшебная?
– Ах, – произнес мужчина с иностранным акцентом, – волшебная? Как знать?
Кэти одарила его благодарным взглядом и повернулась ко мне.
– Мне достали мячик, мама.
Он тоже обернулся. Сердце подпрыгнуло у меня в груди. Это был тот самый человек, который когда-то следил за нами.
– Вы очень любезны. Спасибо, – только и смогла я сказать.
Кэти опять запрыгала с мячиком, а он изучающе смотрел на меня. У меня возникло подозрение, что наша встреча и на этот раз не была случайной.
– Мне кажется... кажется, я уже видела вас как-то в парке, – сказала я.
– Да, я приходил сюда. Это в самом деле bonne chance[17], что я оказался рядом, когда мяч перелетел через ограду – Не сомневаюсь, что моя дочь думает так же.
– Она просто чудо.
– Ну что ж, огромное вам спасибо. Пойдем, Кэти. Больше не подкидывай мяч так высоко.
Кэти подошла к нам и взяла меня за руку, другой рукой она крепко прижимала к себе свой драгоценный мяч.
– Еще раз спасибо, до свидания, – сказала я незнакомцу.
Он снял шляпу и замер в поклоне, ветер трепал его седеющие волосы.
Удаляясь по дорожке, я чувствовала на себе его взгляд. Судя по акценту и галантным манерам, он должен быть французом.
– Какой смешной человек, – сказала Кэти.
– Смешной?
– Он смешно говорит.
– Это оттого, что он иностранец. Зато он помог тебе с мячиком.
– Да, – согласилась Кэти, – он подтянул его своей палкой. Хороший человек.
Когда мы пришли домой, Кэти рассказала бабушке о человеке, который достал ей мячик.
– Очень любезно с его стороны, – сказала бабушка.
– Он иностранец, – болтала Кэти, – он говорит так же, как ты, бабушка... Не совсем, но похоже. Вместо «удача» он сказал bonne chance.
– О-о... француз!
– Он был очень вежлив и мил, – сказала я.
– Еще бы, – пожала плечами бабушка.
Мы прибыли в Свэддингхэм за два дня до Рождества. Дрэйк встретил нас на станции. Все казались радостно взволнованными. Бабушка была тише обычного, но лицо ее светилось счастьем.
– Надеюсь, вам понравится у меня, – приветствовал нас Дрэйк. – Я все больше и больше привязываюсь к этому дому. Сейчас у меня гостит сестра Изабелла с мужем. Она решила, что раз у меня будут гости, то в доме должна быть хозяйка. Думаю, она вам понравится. Ей не терпится познакомиться со знаменитой Ленор – и конечно, со всеми вами, не исключая и Кэти.
Кэти игриво улыбнулась ему и подпрыгнула на сиденье.
– Как здорово – ездить в экипаже. Я так люблю лошадей!
– Мы должны научить тебя ездить верхом, – сказал Дрэйк.
– О, да... да!
– В Лондоне не так просто научиться верховой езде, – заметила я.
– Зато это просто здесь.
Он улыбнулся мне, и я почувствовала себя счастливой.
Его дом пленил меня с первого взгляда. Он был выдержан в позднем готическом стиле – белые панели с черными перекладинами, верхняя его часть немного выступала вперед.
Дрэйк внимательно наблюдал за тем впечатлением, которое произвел на меня дом.
– Он просто замечательный. – Я повернулась к нему, улыбаясь. – У меня такое чувство, словно я перенеслась лет на триста в прошлое.
– Да, он на всех производит такое впечатление. Изабелла, правда, жалуется, что кухня неудобная и все такое. Но я не собираюсь ничего менять. Я так рад, что вам нравится здесь.
Он спрыгнул на землю и помог нам выйти.
Большая дубовая парадная дверь открылась, и на крыльцо вышла женщина, удивительно похожая на Дрэйкa. Я сразу поняла, что это и есть его сестра Изабелла.
– Добро пожаловать, – тепло улыбнулась она нам. – Как я рада, что наконец познакомлюсь с вами. Входите.
Мы вошли в холл с высоким сводчатым потолком. В огромном камине ярко пылал огонь.
– Вы, наверное, замерзли и проголодались, – сказала она. – Ах, а вот и мой муж. Гарри, иди познакомься с гостями.
Гарри Дэнтону было лет тридцать пять. У него были приятные простые манеры, и я сразу полюбила его – так же, как и сестру Дрэйка.
Я чувствовала, что это будет очень счастливое Рождество.
Изабелла настояла, чтобы мы выпили с дороги по стакану горячего пунша.
– А после вы можете пройти в свои комнаты.
– Панч? – закричала Кэти. – Как же можно выпить Панча[18]?
– А вот увидишь, как, – сказала ей Изабелла.
Я разрешила дать Кэти немного пунша, предварительно разбавив его водой.
Кэти была страшно заинтригована. Она думала, что попала в очень странный дом: мало того, что хозяина зовут Селезнем (ну ладно, к этому она уже привыкла) – но чтобы пить Панча!
– Смешной у вас дом, – сделала она вывод.
– Дорогая, не смешной, а замечательный, – мягко поправила я ее.
– Да, замечательный... но смешной.
Изабелла показала нам наши комнаты! Мы поднялись по лестнице, сделанной из цельного дуба. Дрэйк не удержался и рассказал нам, что эту лестницу построили специально для короля; и действительно Генрих Восьмой останавливался здесь и провел в этом доме целых две ночи. Примерно в то же время дом был реконструирован, и саксонские развалины сменило великолепное здание в стиле Тюдоров. По правую сторону на лестничных перилах были вырезаны тюдоровские розочки, а по левую – геральдические лилии.
Лестничный марш закончился, и мы оказались на втором этаже. Здесь располагались наши спальни – небольшая для бабушки и Касси, и для нас с Кэти – побольше с высоким полукруглым потолком и широкими подоконниками, на которых можно было сидеть и любоваться садом.
– Мы будем здесь спать? – прошептала Кэти.
Это так потрясло ее, что она на некоторое время утратила дар речи.
Нам принесли горячую воду.
– Вы сможете спуститься через полчаса? – спросила Изабелла. – Надеюсь, за это время вы успеете умыться и распаковать вещи. – Она улыбнулась мне. – Как я рада, что наконец познакомилась с вами. Дрэйк так много рассказывал мне о вас.
– Вы часто здесь бываете? – спросила я.
– Да, с тех пор, как Дрэйка выбрали в парламент, часто. Ему нужна хозяйка. Нам с Гарри здесь нравится. Этот дом – часть моего детства. Он принадлежит Олдрингэмам с тех пор, как его реконструировали под тюдоровский стиль... так что можете себе представить, как трепетно мы относимся к нему.
– Да, понимаю.
– Я бы с удовольствием показала вам его, но, боюсь, что Дрэйк не позволит мне этого. Он так гордится, что у него старинный дом. Ведь это сама история. Когда Чарльз Первый скрывался от людей Кромвеля, он жил здесь и ночевал в одной из наших спален. Конечно, он останавливался во многих домах... но мы сохранили его комнату и никогда не пользуемся ею. Там все осталось так, как было при нем.
– Как это замечательно – знать, что ты принадлежишь к такой семье.
– Ну, все мы принадлежим к какой-нибудь семье, не правда ли? Там, в холле, на стене висит наше фамильное дерево. Я покажу его вам. Оно уходит корнями в шестнадцатый век. Когда будете готовы, берите с собой остальных и спускайтесь вниз.
Кэти внимательно прислушивалась к нашему разговору. – А кто такие люди Кромвеля? – спросила она.
– Потом объясню, – сказала я, – это долгая история, сейчас у нас нет времени.
– А нас они тоже будут преследовать... как этого Первого?
Я засмеялась.
– Никто не собирается нас преследовать. Все это было давным-давно.
Когда мы спустились в холл, Изабелла уже ждала нас.
– Обед будет подан через десять минут, – сообщила она.
Я узнала, что Гарри – владелец очень большого поместья в тридцати милях от Свэддингхэма, и только благодаря очень толковому управляющему может себе позволить оставлять его так надолго.
– Поэтому, – сказала Изабелла, – мы можем бывать здесь почти всегда, когда Дрэйк просит нас об этом. Будучи членом парламента, он просто обязан время от времени устраивать здесь приемы и праздники. Здесь проводятся различные встречи и мероприятия. Конечно, он много времени проводит и в Лондоне, но я постоянно твержу ему, что он, может во всем на меня рассчитывать. Я всегда была для него чем-то вроде матери. Наша мама умерла, когда ему было всего восемь лет. Мне тогда было тринадцать, но я чувствовала себя намного старше.
18
Игра слов – пунш и Панч (комедийный персонаж, чем-то напоминающий Петрушку) звучат по-английски одинаково.