Тамзин яростно металась «По комнате, раздираемая противоречивыми мыслями и чувствами. Все ее приготовления к встрече с Гаем Вентурой оказались бесполезной тратой времени. Зачем она принимала грязевые ванны, делала педикюр, маникюр и макияж, а потом тщательно одевалась, если он ей все равно не позвонит? Тамзин готова была сорвать с себя свое платье цвета персика и лечь спать. Ей давно бы уже следовало спуститься вниз к ужину, но телефон по-прежнему молчал.
— Проклятие! — в сердцах воскликнула она, с тоской в глазах обнимая плюшевого медвежонка, которого взяла с собой в пансионат. — Что он о себе возомнил? Мой телефон обрывают ведущие модельеры, звезды эстрады и политики, а тут какой-то пианист не находит нужным дать о себе знать хотя бы из вежливости. Что же мне делать, милый малыш? — спросила она у своего единственного верного друга.
Ей показалось, что его глазки одобряюще подмигнули, и она решительно сняла трубку.
— Говорит мисс Лоуренс, — сказала она оператору внутреннего коммутатора. — Соедините меня с мистером Гаем Вентурой.
— Он ожидает вашего звонка? — последовал вкрадчивый вопрос.
— Да, — солгала Тамзин. — Мы с ним добрые приятели.
— Хорошо. Я сейчас узнаю, станет ли он разговаривать с вами, — сказал оператор. — Подождите минуточку.
Последовала томительная пауза. Нервы Тамзин напряглись до предела, над верхней губой выступил пот, сердце было готово вырваться из грудной клетки. Наконец в трубке раздался мужской голос:
— Алло!
— Гай, это Тамзин! Вы обещали мне позвонить, я весь день просидела в ожидании вашего звонка у аппарата! — выпалила она.
Он ответил ей не сразу.
— Вы меня обманули, Тамзин, — наконец холодно промолвил он. — Вы репортер. — Это прозвучало так, словно она зловонная кучка дерьма, в которую он вляпался по неосторожности.
— Нет, я главный редактор журнала «Химера», — возразила она, словно бы это меняло суть дела.
— Мисс Лоуренс, мне все о вас известно. Я не желаю вас видеть. Прошу и близко не подходить к моему коттеджу. Спокойной ночи!
Телефон словно умер. Но она продолжала стоять с трубкой в руке, отказываясь верить услышанному. На глазах у нее навернулись слезы: еще никто так не оскорблял ее! Какая же он все-таки свинья! Как она могла позволить ему войти в ее храм, ее драгоценное тело? Да разве только в тело? Он проник в ее мозг, в душу и в сердце, что гораздо хуже. Тамзин почувствовала, что возненавидела этого хама.
— И зачем только я тебя послушала! — в сердцах воскликнула она, обращаясь к плюшевому медвежонку, и прижала его к груди.
Но плакать Тамзин не собиралась. Отдышавшись, она бережно поставила медвежонка на подушку и, гордо вскинув голову, вышла из номера.
Столовая поражала своей роскошной обстановкой. Столы стояли между мраморными колоннами вдоль стен, оклеенных дорогими узорчатыми обоями. Потолок был разрисован искусным художником, изобразившим сцены из жизни богов на Олимпе. Ослепительно сверкали хрустальные люстры, бесшумно скользили по паркету официанты, держа в руках подносы с изысканными блюдами.
Тамзин подсела к столику, за которым сидела Инга. Позже к ним присоединился Ланс. Он с аппетитом принялся уплетать лососину и осетрину, запивая рыбу белым вином. Инга, одетая в черное бархатное открытое платье, сообщила Тамзин, что погода налаживается и ожидается приезд новых гостей.
— А мы вам еще не надоели? — спросила Тамзин.
— Боже мой, что за вопрос! Конечно же, нет! Я наметила несколько интересных мероприятий на конец этой недели — исключительно для друзей! Вы, надеюсь, присоединитесь к нам, Алекс?
— С удовольствием, если эти развлечения мне по карману, — с хитрой улыбкой на бородатом лице ответил Алекс.
— Платить вам вообще ничего не придется, все за счет заведения. Итак, в эту субботу состоится бал, а затем — конные состязания, которые продолжатся и на следующий день, — сказала Инга.
— В такую погоду? — искренне удивилась Тамзин.
— В пансионате есть крытый манеж, — ответил Ланс.
— Тогда я с удовольствием приму участие в соревнованиях! — воскликнула Тамзин, подумав, что верховая езда поможет ей забыть Гая. Она подсела к Лансу поближе и обняла его за талию. — Я умею обращаться с лошадьми, — добавила она.
— В самом деле? — Инга рассмеялась и обожгла ее каким-то странным взглядом. — Мы это проверим. Верно, Ланс?
Отведав на десерт маринованных персиков, нежирного йогурта и жареных миндальных орешков, гости перешли в оранжерею пить коньяк и кофе. Ланс и Алекс сели играть в шахматы, дамы устроились в удобных старинных креслах.
Поставив чашку на столик, Инга спросила у Тамзин:
— Как развивается твой роман с Гаем Вентурой? Ланс сказал, что ты была вчера у него в гостях!
— Все прекрасно, мы хорошо поужинали вдвоем, я осталась довольна, — спокойно ответила Тамзин.
— Он, конечно, редкий красавчик, но у него невыносимый характер, — сказала Инга. — Я уже познакомилась с ним поближе и едва не поплатилась за это. У него такой огромный пенис, что я чуть было не задохнулась, занимаясь с ним оральным сексом. А какое впечатление он произвел на тебя?
Тамзин выдержала ее пристальный взгляд и невозмутимо ответила, глядя в ее пронзительно-голубые глаза:
— Самое обыкновенное, ничего потрясающего я в нем не нашла.
Однако густой румянец на ее щеках подсказывал ее проницательной собеседнице, что она лукавит, не желая признаться, что потрясена великолепным мужским инструментом Гая. Инга перекинула ногу через колено и, покачивая ступней, обтянутой атласной туфелькой, спросила:
— Уж не пытаешься ли ты убедить меня, что между вами ничего не произошло? Кого ты хочешь обмануть, дорогая?
— Может быть, лучше оставим эту тему? — нахмурившись, воскликнула Тамзин, ставя чашечку с блюдцем на столик.
— Бедняжка, ты на него сердита? Он не был с тобой любезен? — Инга звонко расхохоталась. — Тебе срочно нужно взбодриться. Верно, Дженис? Не сыграть ли нам в какую-нибудь забавную игру?
— В какую, например? — оживилась Тамзин.
— В жмурки! — Инга снова заразительно рассмеялась. — Ну, согласна рискнуть? Или ты не любишь сюрпризов?
Тамзин сообразила, что Инга ее проверяет, и решила, что может позволить себе развлечься, раз уж все равно вечер складывается не так, как бы ей того хотелось. С Гаем Вентурой навсегда покончено, и она имеет полное моральное право поступить так, как ей вздумается.
— Хорошо, я готова принять участие в вашей игре, — сказала она. — И что мне надо делать?
— Наберись терпения, — сказала Дженис. — Ты скоро все узнаешь. А пока слушайся Ингу.
— Это верно. Будь послушной девочкой! Закрой глазки!
Инга встала, развязала черный шифоновый шарф, которым была обхвачена ее талия, и ловко завязала им глаза Тамзин.
Темнота, в которую Тамзин погрузилась, напомнила ей встречу с Майком в ее рабочем кабинете в редакции. Внизу живота возникло приятное томление, которое быстро растеклось по промежности и отдалось сладкой болью в анусе. Все ее чувства обострились, как тогда, во время незабываемого предрождественского совокупления. Тамзин замерла.
Вокруг нее таинственно перешептывались ее приятели, ее ноздри улавливали их запахи, — аромат духов Инги отличался от запаха цветочного дезодоранта Дженис, их выделения тоже пахли по-разному. Рядом с ней находились и мужчины, Ланс и Алекс, — от последнего исходил запах одеколона «Джаз Престиж». Кто-то взял ее под локоть, голос Ланса произнес:
— Пошли, Тамзин! Ничего не бойся!
Женские руки подхватили ее с обеих сторон и повели через дом. Звуки шагов гулким эхом отдавались в пустом коридоре. Сердце Тамзин замирало от тревожного предчувствия. Открылась дверь, и нога ее коснулась не ворсистого ковра, а каменной ступени. Куда они спускаются? Ей стало жутко. Каменная лестница вела в подземелье, вероятно, в подвал. Пахнуло жаром, послышался гул горящей печи. Что это? Котельная? Раздался скрип металла, лязг засовов. Неужели ее хотят запереть в темнице? Какой ужас! Где Дженис?