– Вот что больше всего нравится разбойницам.
– Сейчас же прекрати, а то так и останешься непричесанной.
– А я думала, ты ко мне равнодушен… – Она принялась поглаживать его.
– Совсем не равнодушен. – Тор продолжал расчесывать ее волосы, но тон его звучал несколько напряженно. – Но я джентльмен.
– Очень плохо. – Она встала и повернулась к нему. – Потому что я не леди. – Она оттолкнула юношу к стене и прижалась к его возбужденному телу, а потом вскинула голову и смерила его оценивающим взглядом. – Я налетчица и беру все, что хочу.
Тор отстранил девушку, сдвинул брови и отдал ей щетку.
– Помни, я стараюсь для твоей же собственной пользы. Увидимся за обедом.
Он повернулся и пошел к двери на лестницу.
– Да, заложник, мы еще встретимся!
В ответ Тор изо всех сил хлопнул дверью.
12
Хармони стояла на балконе, подставив тело прохладному вечернему ветерку, и пыталась перестать думать о Торе. Близилось время обеда, но она все еще ощущала его запах, чувствовала его присутствие, помнила близость его тела. И свою дерзость. Как она посмела… хватать его? Боже, какое распутство! Впрочем, преступницам закон не писан. Она имеет право делать все, что хочет. Хочет ли она Тора? Это неважно. Они заключили сделку.
Скоро они снова увидятся. Сможет ли она смотреть ему в лицо при посторонних, при его родственниках? А вдруг им уже известно, что она его лапала? Вдруг они заговорят о том, что Тор неравнодушен к ней? Нет. Просто у нее разыгралось воображение. Конечно, она похитила Тора, но ведь больше ничего между ними не было. Он помог ей и девочкам. И она платит ему за помощь. Ни больше, ни меньше.
Она глубоко вздохнула и напомнила себе, что не боится ни Тора, ни его богатой родни, ни друзей. Не пристало трусить главарю «Банды бешеных малолеток», ужаса Запада, о которой кричали заголовки всех газет. И если Тор временами волнует ее, то это предусмотрено правилами игры в разбойников так же, как засады и погони. Нет в этом ничего особенного. Но отчего же тогда ее переполняют чувства и бешено колотится сердце?
Ну вот. Кажется, полегчало. Она должна держать себя в руках. Нельзя допускать, чтобы в присутствии Тора у нее голова шла кругом, нельзя забывать о том, что нужно ей и девочкам. Никогда с ней не творилось ничего подобного. Как с этим бороться? Оставался только один выход: загнать свои чувства в бутылку и плотно заткнуть ее. Вот только пробку все время вышибает…
Хармони закрыла балконную дверь и вышла в гостиную. Никогда ей не доводилось бывать в столь изящно обставленной комнате. Обитой шелком французской мебелью резного дерева было страшно пользоваться. Шезлонг у балкона так и манил раскинуться в нем, но девушка боялась к нему прикоснуться. А цвета! Оттенки древесной листвы и красного бургундского вина преобладали в расцветке занавесок, обивки и ковра. Эта красота казалась почти неземной.
Девушка прошла в спальню и ахнула от восхищения. Там сверкал гарнитур из полированного золотистого дуба. Искусно вышитая салфетка накрывала высокий туалетный столик. Флаконы духов и набор целлулоидных коробочек для пудры, гребешок, щетка для волос и ручное зеркало были расставлены на его изысканной крышке.
Погладив полировку, она подумала о простых рабочих, руками которых было сделано все в этой комнате. Люди, которые покупали эти изделия, обеспечивали их заказами. Однако труд рабочих оплачивался нищенски, а условия его были каторжными. Она тоже порадовалась бы роскоши, если бы знала, что изготовившие ее мастера живут в хороших домах и вкусно едят. Но это было весьма сомнительно.
Хармони рассеянно посмотрела в зеркало и с трудом узнала отразившуюся в нем молодую женщину. Волосы ее были собраны в скромный пучок на затылке. Она попудрила нос и капнула на запястья духами. Но не это изменило ее внешность.
Чудо сделала одежда. Шелк. У нее никогда не было таких вещей. Сначала она надела атласный корсет цвета слоновой кости, обшитый коричневой тесьмой и шелковой лентой, поверх него – того же тона шелковую сорочку с оборками, а затем тонкую шелковую нижнюю юбку, подол которой украшали оборки из коричневого атласа.
Роскоши не было конца. Она провела рукой по нарядной шелковой юбке цвета темного янтаря, надела шелковую кремовую блузку и посмотрела на себя в зеркало. Эти цвета заставили ее глаза и волосы засверкать блеском драгоценных камней. Даже на собственный строгий взгляд, она стала почти хорошенькой. У Тора был отличный вкус. На сей раз он угадал размер. Оставалось лишь надеяться, что все это куплено у местной портнихи, а не в магазине готового платья, торгующем изделиями фабрик, на которых используется потогонный труд.
Однако не будь ее собственная одежда в стирке, Хармони предпочла бы облачиться в нее. Девушку угнетало воспоминание о несчастных работницах швейных фабрик, а еще больше – мысль о том, что ее долг Тору увеличивается. Но после ванны у нее не хватило сил надеть грязное. Кроме того, она не осмелилась бы в таком виде занять место за обеденным столом.
Она отвернулась от зеркала, села на кровать и принялась натягивать дорогие шелковые чулки, ужасаясь при мысли о том, что может их порвать, затем надела темно-коричневые туфельки из мягкой кожи. Под конец Хармони накинула жилет темно-янтарного цвета, ворот которого украшали галуны. Он доходил ей до талии. Из зеркала на нее гневно смотрела незнакомая леди. На деньги, которые были заплачены за этот наряд, фабричная работница могла бы прожить целый год!
Девушка резко отвернулась. Никакая она не леди. И даже не фабричная работница. Она преступница, находящаяся в бегах и надевшая взятый взаймы костюм, только и всего. Ее не должны отвлекать богатые подарки и окружающая роскошь. Она должна помнить огонь, удушливый дым, стоны гибнущих. Ненависть и месть – вот два ее спутника до тех пор, пока Торнбулл не окажется за решеткой. Она не имеет права ни на миг забывать об этом!
Хармони зашла в ванную. Расписанная цветами ванна занимала большую часть маленькой комнаты. Долгая жизнь в пустыне заставила ее отказаться от этого наслаждения. Как она попала в Тусон? Что она делает в этом доме? Ведь совсем недавно она грабила поезда! Тор. Это он переубедил ее, заставил свернуть с избранного пути, стоило только им встретиться глазами. А еще он сделал ее дерзкой и страстной. Но ему не удастся заставить ее забыть о свободе! Она лишь выполняет условия сделки.
Хармони повернулась и быстро пошла к лестнице. Немного замешкавшись, она глубоко вздохнула, открыла дверь и выбежала наружу. На площадке было тихо. Закрыв за собой дверь, она спустилась на второй этаж. Но и здесь царило безмолвие.
Девушка почувствовала страх. Неужели что-то случилось с девочками? Вдруг Торнбулл каким-то образом пробрался внутрь и похитил или убил их? Она не привыкла быть с ними врозь. Они не расставались со времен пожара, пока Тор не разлучил их. Похоже, приют Флоры Маккаскар для них не самое идеальное место.
Но Тара… Больше ей нигде не помогут. Она навестила девочку сразу после визита врача. Тот сказал, что Тара будет здоровее прежнего, но для этого нужно несколько недель покоя и хорошего питания. Да, дети должны остаться в приюте. Разве где-нибудь еще они найдут столь же безопасное место, где им обеспечены наблюдение врача и сытная еда, которая поможет девочкам вырасти здоровыми и сильными?
Ей претила зависимость от Тора и его семьи. Одно утешение – это не навсегда, а лишь на время, за которое она покончит с Торнбуллом и найдет убежище, где можно будет укрыться от преследования. Она отогнала страх. Здесь с ними ничего не может случиться.
Спустившись в холл, Хармони остановилась у двери комнаты Тары. Оттуда доносились голоса. А она-то боялась, что Тара спит! Девушка спокойно открыла дверь.
Все девочки собрались у постели больной. Тара опиралась спиной на гору подушек в кремовых наволочках, отделанных голубой тесьмой. При виде Хармони дети виновато умолкли, но затем дружно потянулись к ней. Она закрыла за собой дверь, подошла к ним и по очереди обняла каждую. Девочки потеснились и освободили ей место.