— Мне очень жаль.
Невада открыла глаза, ее ресницы намокли и слиплись от слез.
— Я только хотела быть красивой.
Джонни посмотрел на полураздетую плачущую девушку и почувствовал себя последним подлецом.
— Ты красива, Невада. Ты всегда красива.
Она действительно красива, подумал он, переводя взгляд с совершенного лица, испачканного размытой слезами краской, на матовую округлость груди, быстро поднимающейся и опускающейся от ее прерывистого дыхания. Он чувствовал, что его тело напряглось. Из-за того, что он завел ей руки за голову, грудь выскочила из низкого выреза отделанной кружевом сорочки. Нежный розовый сосок, гладкий и податливый, как атлас, оказался перед его носом.
У Джонни потемнело в глазах.
Сдерживая желание нагнуться и целовать мягкий бутон, пока он не расцветет и не затвердеет в его губах, Джонни с трудом перевел взгляд на ее лицо.
— Я приношу извинения за оскорбление твоих чувств. Я вел себя грубо и подло, мне очень жаль. Если ты хочешь быть красивой, пожалуйста, надень это белое платье в оперу.
Длинный смуглый палец коснулся черного пятнышка у ее рта.
— Ты не нуждаешься в мушках и губной помаде.
— Правда? Джонни улыбнулся ей.
— Это для леди, которые хотят выглядеть моложе. Ты молода. И красива, очень красива. — Его голос стал мягким, глубоким и убедительным. — Надень белое платье для меня.
Согретая его голосом, его нежными руками, его убеждающим взглядом, Невада вздохнула и согласилась.
— Ты поможешь мне, чтобы мы не опоздали в оперу?
— К вашим услугам, госпожа, — сказал Джонни и, поднявшись с пола, протянул ей руку.
Мисс Анабел, слышавшая крики и звуки борьбы, доносящиеся из-за закрытой двери, успокоилась, когда они вдвоем вбежали в гостиную, смеясь и всем своим видом показывая, что между ними никогда не было никаких разногласий. Невада, как отметила мисс Анабел, надела прекрасное пышное белое платье и смыла всю вульгарную косметику. Ее темные волосы были тщательно расчесаны и заколоты парой перламутровых гребенок. Она выглядела молодой, свежей и счастливой.
— Ну, леди, мы идем? — спросил Джонни, натягивая белые лайковые перчатки.
Неваду поразило великолепие Орлеанского театра. И пестрая толпа зрителей. Она отметила, что Джонни был не единственным джентльменом в белых лайковых перчатках, и спросила его об этом. Он ответил, что так положено, равно как и то, что леди, посещающие оперу, должны быть одеты со вкусом.
Мисс Анабел была несказанно счастлива. Она снова была в привычной обстановке, среди знакомых лиц, в окружении всего этого великолепия. Она любила и оперу, и толпу, и этот образ жизни. В молодости ей доводилось часто посещать Новый Орлеан и оперу, и теперь, сидя в ложе бельэтажа, она махала рукой и посылала воздушные поцелуи, приветствуя старых друзей, снова занимая свое место среди старой гвардии.
Вопреки всем обстоятельствам, она все еще Делани из Луизианы, уважаемый член высшего общества, леди безупречного воспитания, не утратившая своего положения, несмотря на потерю особняка Делани. Она все еще имела имя.
Опера началась, и мисс Анабел подняла перламутровый театральный бинокль, приобретенный сегодня днем. Невада тоже подняла свой, но скоро опустила и посмотрела на Джонни. Его волосы и черные глаза поблескивали в полумраке; Джонни повернул голову, посмотрел на нее, и его губы под аккуратными усами изогнулись в усмешке. Он подмигнул Неваде. Она успокоилась. Он тоже не интересовался оперой. Ему тоже уже надоело.
Когда наконец «Травиата» благополучно закончилась, мисс Анабел с восторгом на лице, молитвенно сжав руки, благоговейно спросила:
— Капитан Роулетт, Невада, вы когда-либо слышали такие глиссандо и крещендо?
Джонни посмотрел на Неваду, как бы спрашивая: ты сама ответишь?
— Я никогда не слышала, мисс Анабел, — сказала Невада, а потом, когда мисс Анабел отвернулась, чтобы поприветствовать старого знакомого, прошептала Джонни:
— И, надеюсь, никогда не услышу снова.
Джонни зашептал ей в ответ:
— Хорошо воспитанные молодые леди должны наслаждаться оперой.
— Я воспитывалась на плоскодонке, и опера надоела мне до чертиков. Пойдем лучше играть.
Глава 15
— У нее нет ни малейшей склонности к компромиссам, — чопорно произнесла мисс Анабел Делани.
— Это верно, — признал Джонни. — Я уверен, ваша задача будет непростой.
Они завтракали вдвоем в залитом солнцем кафе под открытым небом, в то время как предмет их разговора спала в номере отеля. Это была первая возможность для Джонни и мисс Анабел поговорить о Неваде. Джонни рассказал мисс Анабел о Неваде все, что он знал, вплоть до ее недолгой работы в качестве артистки шоу на борту «Подлунного игрока», где он и нашел ее. Он опустил лишь тот факт, что они провели страстную ночь на этом пароходе.
Мисс Анабел внимательно слушала, кивала седеющей головой и время от времени повторяла:
— Бедный ребенок. Такая несчастная девочка.
— Вы понимаете теперь, почему я почувствовал себя обязанным забрать ее с «Игрока», — сказал Джонни, намазывая свежее масло на горячую французскую булочку. Мисс Анабел отпила кофе со сливками и поставила чашку.
— Вы не могли поступить иначе. Я и подумать не могу, что могло бы случиться с девушкой, если бы не вы, капитан Роулетт. — Она прикрыла глаза, пытаясь выразить свою мысль. — Ведь какой-нибудь презренный негодяй мог… мог бы… воспользоваться невинностью этого ребенка!
Джонни задавался нелегким вопросом: выглядел ли он таким виноватым, каким он чувствовал себя.
— Да, это было возможно, — сказал он преувеличенно ровным тоном и быстро изменил тему. — Теперь Невада с нами и в безопасности, мисс Анабел, и я, с вашей помощью, должен научить ее всему, что требуется.
— Я с удовольствием помогу вам, но вы должны сотрудничать со мной.
— Вы можете рассчитывать на меня.
На лице мисс Анабел появилось выражение легкого осуждения.
— В дальнейшем я сама буду помогать Неваде в выборе ее гардероба.
Джонни немедленно припомнил вчерашние препирательства при выборе вечернего платья для Невады. Мягко усмехнувшись, он заверил мисс Анабел:
— Совершенно согласен. Я не буду вмешиваться. Даю слово. — Он покачал головой и добавил:
— Вы убедитесь вскоре, что Невада очень упряма. Ее отец потворствовал ей во всем и, очевидно, он засорил ей голову пустыми романтическими мечтами.
— Капитан, я рада, что вы подняли вопрос о романтике. — Мисс Анабел, слегка покраснев, приложила салфетку к тонким губам и продолжила:
— Хотя я и не знаток сердечных дел, интуиция подсказывает мне, что Невада слишком влюблена в вас.
Воротничок Джонни внезапно стал слишком тугим.
— Она думает, что влюблена. Ребяческая прихоть и ничего больше.
— Все же вы должны перестать называть ее любимой, капитан, — мягко пожурила мисс Анабел. — Или любыми другими ласковыми словами, которые можно не правильно истолковать. Она молода и впечатлительна, и вы не должны позволять ей думать, что чувствуете к ней что-то еще, кроме дружеского расположения и заботы о ее будущем.
— Да, мэм, — покорно ответил Джонни.
— Каковы ваши дальнейшие планы относительно Невады, капитан?
Джонни пожал плечами.
— Сделать ее образованной, превратить в настоящую леди, такую, как вы, мисс Анабел, дать ей возможность занять определенное положение в обществе, где она встретит достойного молодого джентльмена и выйдет за него замуж. — Джонни улыбнулся. — В общем, помочь ей воплотить девичьи мечты.
Мисс Анабел улыбнулась смуглому человеку, чьи собственные мечты, если он действительно имел таковые, он никогда не доверял ей. И никому другому, как подозревала она.
— У вас доброе сердце, капитан Роулетт. Как только мы приедем в Лондон, я начну уроки с Невадой. Она очень восприимчива, так что я уверена, она быстро обучится всему необходимому.
Джонни согласно кивнул.