Ослепительно красивая в экстравагантном платье из серебристого шелка, леди Эшли была не просто раздражена. Ее благородный подбородок был поднят, губы плотно сжаты, большие изумрудные глаза сверкали от злости. Джонни Роулетт в расстегнутом черном вечернем костюме, так что была видна алая шелковая подкладка, пребывал в прекрасном настроении. Лениво откинувшись на спинку бархатного сиденья наемного ландо, он довольно улыбался, и в его глазах светилось возбуждение. Невада в платье из темно-синей тафты, юбка которого зацепилась за согнутое колено Джонни, улыбалась, ее синие глаза озорно поблескивали в темноте. Настроение у Невады было чудесное, несмотря на очевидное негодование леди Эшли. Невада была очень довольна собой. Она сумела весь вечер занимать место строго между леди Эшли и Джонни, что было вовсе непросто.
В шикарных клубах Невада ловила на себе злобные взгляды титулованной блондинки. Джонни ничего не замечал. Он был слишком поглощен карточной игрой. И выигрышем. Доверяя способности Невады приносить ему удачу, он не задумывался, пожимая ее руку, или сжимая обнаженное плечо, а иногда снисходительно усмехаясь, когда она по-хозяйски прислонялась к его широкому плечу. Леди Эшли все замечала, и это ей не нравилось. И это бесконечно забавляло Неваду.
Когда, получив выигрыш в несколько тысяч, они покинули первый клуб, чтобы попробовать удачу в другом, настроение Джонни значительно поднялось. Он не обратил внимания, что, когда они садились в экипаж, Невада заняла место в середине, прямо между ним и леди Эшли.
Так продолжалось весь вечер, но леди Эшли, стараясь сохранить достоинство, не сказала ни слова. Она не могла позволить Роулетту считать ее назойливой и ревнивой женщиной. Она знала такой тип мужчин. Стоит только раз попытаться надавить на него, и он будет наверняка потерян для нее. Так что она возмущалась молча и надеялась, что Роулетт не будет слишком часто настаивать на компании этого красивого маленького отродья.
Очевидно, что этот вредный ребенок был безумно влюблен в Роулетта, хотя тот поклялся, что Невада была только его питомицей и подопечной, дочерью старого и дорогого друга, который перед смертью поручил ему свое дитя.
Леди Эшли была очень проницательна. Она могла поспорить на всю сумму выигрыша, полученного Джонни за игорными столами Лондона, что невоспитанная девица побывала в его постели. Никакая женщина не смотрела бы на мужчину так, как это делала Невада, если бы она не спала с ним. Эта уверенность одновременно вызывала отвращение и забавляла пресыщенную леди Эшли. Роулетту было поручено охранять невинность молоденькой дочери умершего друга, и что сделал этот черствый хам? Он обещал защищать беспомощную девушку, а вместо этого воспользовался ее неопытностью, чтобы удовлетворить свою похоть. Возмутительно. Омерзительно. Непростительно.
Каким же человеком был этот беспринципный Роулетт, совращающий детей? Он был, признавалась себе леди Эшли, самым замечательным мужчиной из всех, с кем она встречалась. И она не собиралась уступать его какой-то мечтательной вертихвостке, настолько неумной, что она осмелилась соперничать с опытной светской женщиной, знающей сотни способов, как удовлетворить чувственного француза.
— Вот мы и на месте, — голос Джонни ворвался в мечты обеих женщин, когда экипаж остановился под уличным фонарем.
— Уже поздно, леди Эшли, — нежно сказала Невада, оборачиваясь к еле сдерживающейся блондинке, и злорадно улыбнулась, когда Джонни, выйдя из экипажа, наклонился, обнял руками миниатюрную талию Невады, поднял ее и поставил на тротуар. — Джонни и я будем рады новой встрече с вами.
Невада еще многозначительно улыбалась, когда Джонни, поставив ее, сказал:
— Я провожу ее наверх и вернусь, — сказал он.
— Я буду ждать, любимый, — услышала Невада медоточивый голосок своей соперницы.
Не настолько опытная и хладнокровная, как леди Эшли, Невада начала читать нотации, едва Джонни, взяв ее за руку, вошел в просторный холл гостиницы.
— Джонни, уже больше двух часов ночи. Ты должен отправить леди Эшли домой и идти…
— Благодарю за чудесный вечер, — прервал ее Джонни. — Мы выиграли несколько тысяч. Ты была в ударе сегодня, мне как раз это и было нужно.
Они вошли в лифт, двери закрылись за ними.
— Я точно знаю, что тебе нужно каждую ночь, — сказала Невада, качнувшись к нему.
— Не начинай все сначала, Невада. — Джонни мягко отстранил ее.
— Ты опять пойдешь к ней? — требовательно спросила Невада.
— Я пойду туда, куда вздумается, — холодно ответил Джонни.
— Боже мой, как ты слеп! — воскликнула она.
— Мое зрение в полном порядке, — возразил Джонни.
— Нет, нет и нет. Если бы ты мог видеть, ты бы понял, что леди Эшли крепко вцепилась в тебя своими коготками.
— Ты рассуждаешь, как наивный ребенок. Леди Эшли — красивая светская женщина, которой нравится моя компания, точно так же, как и мне нравится ее общество.
Лифт остановился. Двери открылись. Невада не двинулась с места. Джонни взял ее за руку и вывел в тихий коридор. Они подошли к резной двери номера. Невада обернулась и встала лицом к Джонни.
— Ты считаешь меня наивной, но ты еще наивнее меня.
— Спокойной ночи, — сказал Джонни, повернулся и ушел. Невада стояла, пока он не исчез в лифте. Затем устало вошла в номер, прошла через гостиную и подошла к окну.
Нервно отдернув шелковую портьеру, она взглянула вниз на сверкающее в цвете уличного фонаря черное ландо.
Через минуту Джонни вынырнул из плотного тумана, открыл дверь экипажа и скрылся внутри. Прежде чем карета отъехала, Невада увидела голову Джонни, склонившуюся к леди Эшли. Невада долго еще стояла у окна, после того как экипаж исчез в ночи, чувствуя холод и одиночество. Она опустила портьеру и подошла к мраморному камину, где все еще горел огонь.
Она утомленно опустилась на скамеечку для ног и грустно наблюдала за потухающим пламенем.
Глава 22
Календарное начало осени принесло нескончаемые ливни на Британские острова. Слабое осеннее солнце не могло пробиться сквозь тяжелые сплошные облака, и каждый день заканчивался точно так же, как и начинался: холод, мрак и дождь.
Погода еще более усиливала тоску Невады. Она уже не раз пожалела, что они приехали в этот огромный далекий город с угнетающим климатом. Осень всегда была ее любимым временем года на родине. Ясные прохладные утра. Теплые солнечные дни. И холодные бодрящие ночи. Здесь осень была холодной, темной и дождливой. Там — сильные обильные ливни, питающие землю и наполняющие Миссисипи в жаркие дни. Громадные грозовые облака внезапно появлялись в безоблачном небе, от страшного грома вздрагивала земля, и огромные капли начинали хлестать с яростью дикого зверя. Затем так же быстро гроза заканчивалась, появлялось солнце и все вокруг блестело чистотой и красотой.
В Лондоне дожди были медленными, моросящими и бесконечными. Они пробирали человека до костей, и Невада считала непрерывную лондонскую сырость причиной постоянного кашля мисс Анабел. В дождливый октябрьский день мисс Анабел, выглядевшая более бледной и усталой, чем обычно, вошла в гостиную, держа в руках перчатки и вечный зонтик.
— Леди Холланд сегодня приглашает на чаепитие в саду, — сказала мисс Анабел, улыбаясь Неваде. — Но я надеюсь, что мы не пойдем в сад.
— Я бы предпочла, чтобы вы вообще никуда не ходили сегодня, — ответила Невада, находя странным, что она дает советы мисс Анабел, а не наоборот. Невада внимательно посмотрела на высокую стройную женщину, ставшую такой дорогой для нее. — Мисс Анабел, позвольте мне вызвать посыльного, пошлите извинение леди Холланд.
— Нет, дитя. Капитан Роулетт, чудесный, чудесный человек, был так доволен, когда леди Эшли устроила мне приглашение в дом Холландов. Я не хотела бы разочаровывать его. Кроме того, — призналась она, — я и сама очень хочу встретиться с Марией Августой, леди Холланд.