Анна знала все о шерсти, которую, конечно, стригли с английских овец, и о полотне, которое ткали из льна, произраставшего на полях Англии. Но она всегда гадала, откуда появляется шелк, и была очень удивлена, что его привозят из столь экзотических земель.
– Мой отец и его отец были ткачами, как и я, до того как стал торговцем, – продолжал он. – Шелк у нас в крови.
– Но где же теперь ваши ткацкие станки?
– Их давно нет, дорогая. Я уже много лет не подходил к станку и не держал в руках челнок. Я устал от того, что приходится иметь дело с наемными работниками и подмастерьями. В этой отрасли сейчас очень много французов, а они бывают весьма коварны. Нет, я решил, лучше уж торговля, поэтому, когда Уильям присоединился ко мне, мы продали станки и, как видишь, занялись продажей.
За дверью оказались полки, на которых лежали десятки обтянутых кожей папок. Он снял с полки одну из них, положил на стол и открыл.
– Вот, смотри, племянница. Тут собраны отдельные модели из тех, что мы поставляем аристократам.
Когда дядя принялся переворачивать страницы, на каждой из них Анна увидела цветной рисунок с сопутствующими инструкциями и описаниями. На некоторых страницах к бумаге крепились лоскутки шелка, используемого в той или иной модели.
Между тем тетя Сара и мисс Шарлотта выбирали материю, складывая ее на другой край стола.
– Смотри, Анна, что ты думаешь? – спросила тетя.
При солнечном свете шелка блестели, словно крылышки тысяч бабочек. Яркие краски ткани ослепили девушку, и она с трудом различала рисунок.
– Ну же, выбери что-нибудь, – подсказала тетя. – Или нам придется сделать это за тебя.
Девушка наугад ткнула пальцем в сторону оттенков, которые любила использовать, когда писала пейзажи: светло-зеленого, темно-синего, темно-коричневого и охристого. По счастливой случайности, оказалось, она сделала правильный выбор.
– Очень подходит юной леди, – одобрительно заметила мисс Шарлотта, – и в духе нынешней моды.
На следующее утро во время завтрака Лиззи объявила, что хочет показать кузине их церковь.
– Возможно, стоит подождать, пока закончат хотя бы одно платье для Анны, – мягко заметила мать. – Его дошьют на днях.
– Но ведь на улице так жарко, – захныкала Лиззи. – Я весь день вчера просидела дома за учебниками и хочу отвлечься.
– Тогда сходи в сад, – предложила тетя Сара. – Там есть тень.
– В саду не на что смотреть и нечего делать, и ты это знаешь. – Девочка повернулась к отцу и улыбнулась, склонив голову набок. – Пожалуйста, папа. Мы недалеко. К церкви и обратно. Мы ни с кем не будем разговаривать, обещаю.
– Не вижу в этом ничего плохого, – пробормотал Джозеф.
Анна была очень благодарна Лиззи. Она уже два дня не выходила из дому. В деревне девушка каждый день проводила на свежем воздухе. Она собирала яйца и овощи, ходила в магазин за молоком и чаем, возвращаясь домой вдоль пляжа. Кроме того, этот короткий разговор дал Анне пищу для размышлений. Джозеф явно ни в чем не отказывал дочери, а Сара из верности не перечила ему, по крайней мере, на людях. Анна поняла: кузина может стать важной союзницей.
Она очень обрадовалась тому, что Лиззи пошла вместе с ней. На улицах было так же шумно и людно, как в день приезда Анны.
– Гляди под ноги, а то можно во что-нибудь вступить. И не смотри никому в глаза, особенно нищим. Они только и ждут этого, чтобы начать приставать, – сказала Лиззи, быстро ведя ее за собой через толпу, бесстрашно пересекая дороги и лавируя между экипажами и фургонами, которые на большой скорости носились взад-вперед.
Наконец девушки подошли к какому-то перекрестку, и Лиззи показала пальцем куда-то вперед.
– Вот она. Церковь Христа. Ее закончили лет десять-двадцать назад, точно не скажу. Ведь правда, красивая?
Здание действительно казалось внушительным. Шпиль находился очень высоко над землей, поэтому у девушки вскоре разболелась шея из-за того, что она долго смотрела на его верхушку. Белый камень ослепительно сиял под лучами полуденного солнца, резко выделяясь на фоне голубого неба и серых улиц. Когда они поднялись по широким ступеням к массивному, украшенному колоннадой портику, Анна почувствовала себя ничтожно маленькой и слабой, словно они вот-вот должны были войти во дворец или еще куда-то, где ей было не место.
Кузины медленно распахнули тяжелые деревянные двери и вошли внутрь. Здесь их встретили приятная прохлада и тишина. В воздухе витал характерный запах старины, который можно ощутить в любом храме, даже новом.
Церковь в их деревне, крытое деревом каменное здание с одним нефом, сильно уступающая по размерам средневековой предшественнице, на развалинах которой была возведена, могла вместить до сотни человек. Эта же – тысячу или даже больше. Скамьи рядами стояли в середине и в боковых нефах храма, над ними размещались деревянные балконы, где наверняка тоже были лавки.