Когда кузины отошли от цветов, Анна заметила деревянную лестницу и подняла голову, чтобы посмотреть, куда она ведет. Оказалось, под крышей рынка находится еще один этаж, где тоже есть прилавки. На перилах были развешены какие-то старые тряпки.
– Почему они продают это тряпье? – спросила она.
– Это не тряпье, глупышка. Это одежда.
– Она вся порванная и грязная.
– Ах, Анна! Ты не понимаешь. Это ношеная одежда. Но за нее все равно можно выручить деньги, потому ее и продают.
– Это ужасно – донашивать чью-то одежду, обноски с плеча тех, кто тебе даже родственником не приходится.
– У некоторых людей нет выбора. Им не повезло так, как нам. Пойдем, мы должны поспешить домой. Мама считает каждую секунду, пока нас нет.
Когда они повернули за угол и снова оказались на Спитал-Сквер, у Анны внутри все похолодело. На углу площади она увидела двух молодых людей, сидевших в тени большого дерева и громко смеявшихся.
Кузины приблизились, и один из них удивленно посмотрел на нее. Анна заметила на его щеке фиолетовый синяк. Юноша встал, снял шляпу и коротко поклонился, тряхнув копной темных волос.
Анна почувствовала, как Лиззи тянет ее за руку.
– Пойдем, Анна, – шепнула кузина. – Тебе нельзя разговаривать с французами.
– Мадемуазель, – у юноши был очень интересный акцент. – Надеюсь, вы уже полностью здоровы.
– Мне уже хорошо, спасибо за помощь. Я хотела извиниться.
Она показала пальцем на его щеку. Их взгляды встретились, и они улыбнулись друг другу. На какое-то мгновение девушке показалось, будто она знает этого человека всю свою жизнь.
– Пустяки, – тихо ответил он, опустив глаза.
Лиззи снова потянула ее за руку. Анна лихорадочно пыталась придумать, что бы такое еще сказать для поддержания разговора.
– Как вас зовут? – спросила она.
– Меня зовут Анри, – ответил он. – Анри Вендом. Я тку шелк. К вашим услугам.
Он снова поклонился.
– А я Анна, – сказала она. – Мисс Анна Баттерфилд. Еще раз благодарю за вашу доброту.
– Пожалуйста, – ответил он. – До свидания, мисс Баттерфилд.
Лишь после этого она позволила Лиззи утащить себя прочь. Значит, он ткач из Франции. У него в глазах мерцали озорные искорки, но он не казался агрессивным человеком. Совсем наоборот.
– О чем ты только думала, заговорив с ним? – возмутилась кузина.
– Он помог мне, когда на днях я потеряла сознание. Было бы невежливо не подойти и не поблагодарить.
– Лучше бы ты этого не делала. – Лиззи быстро посмотрела по сторонам. – Надеюсь, нас никто не видел. Иначе будет большой скандал.
3
Пусть усердие станет частью твоего характера как можно раньше. Всегда старайся угодить хозяину. Если возможно, не допускай, чтобы он приказывал тебе, понимай его кивок, взгляд и делай больше, чем требуется.
Стоило девушкам зайти за угол, Ги начал пританцовывать вокруг друга, охая и двигая бедрами.
– Tais-toi, crapaud![4] – Анри догнал его и больно ударил по руке.
– Pourquoi?[5] – не понял Ги, ударив его в ответ. – Elle est belle, non, la jeune Anglaise?[6] Будет еще одна воздыхательница.
– Ça n’a pas d’importance, idiot[7]. Я просто помог ей, и все.
Анри пошел прочь, пытаясь убедить себя, что это правда. На самом деле он постоянно думал о ней с тех пор, как увидел впервые.
Девушку звали Анной, она была племянницей торговца Джозефа Сэдлера. Все это он узнал после неприятного знакомства с ее кузеном Уильямом всего несколько дней назад. Часть головоломки заняла свое место. Но остались вопросы. Она одевалась как служанка и говорила как леди. В отличие от большинства английских женщин ее сословия, Анна была достаточно вежлива, чтобы поблагодарить его. Он понял, что она пообщалась бы с ним еще, если бы не та девочка. Анна была высокой, почти такого же роста, как он, худой и, на первый взгляд, не такой уж симпатичной из-за веснушек и глаз, которые, казалось, имели неопределенный цвет – зеленый или же синий. На самом деле, в ней не было почти ничего особенного, однако он никак не мог выбросить ее из головы. Она выглядела скромно и сдержанно, несмотря на то что происходила из семьи, в которой все члены были очень амбициозны и заносчивы.
«Он обычный наглый торговец, который быстро выбился в люди, и не более, этот мистер Сэдлер, – однажды заявил месье Лаваль, вернувшись со Спитал-Сквер, куда отвез какие-то шелка. – Просто несколько графов и графинь носят его одежду, вот и все».