Синдзабуро. Да, приходила.
Юсай. И ты не знаешь? Ведь ты же ее ласкаешь. Ты должен знать!
Синдзабуро (твердо). Нет, учитель. Я не знаю. Да, мы ласкали друг друга. И она – живая, как все женщины… совсем такая же… как самая прекрасная из женщин… И все же…
Юсай. Что?
Синдзабуро. И все же я не могу сказать твердо: она – живая.
Юсай. Но почему? Почему же?
Синдзабуро (колеблясь). Какой-то тайный голос подсказывает мне, что она – иная. (Воодушевленно.) Прекраснее всех, что живут сейчас на земле. Нет… Повторяться одно и то же никогда не может. Такой, какой была та, не будет никогда. А она ведь – та. Поэтому она, возможно, призрак, дух.
Юсай. Но разве ты не знаешь, что ходит другой слух? Будто прелестница оттуда (делает жест в сторону) поклялась при всех, что очарует тебя, проникнет к тебе и заставит себя любить. Ты это слышал?
Синдзабуро (пораженный). Нет! Мне никто не говорил.
Юсай. Да, есть такая молва. И каждый верит, чему хочет, к чему больше склонен. А я – мне надо не верить, а знать. Я хочу знать истину…
Синдзабуро. Не может быть… Это – не гейша! Я с ними знаком, но… нет, нет!
Юсай. Но почему же нет? Почему, скажи?
Синдзабуро (горячо). Это она! О-Цую! Неужели это обман? Нет, нет. Это моя дорогая О-Цую.
Юсай. Упрямец! Ты хочешь видеть в ней лишь то, что так тебе желанно.
Синдзабуро (задумавшись). А может, вы и правы… Может быть, это просто… гейша… Ведь она совсем как все. Теплое дыхание, которое чувствует мое лицо… Нежный голос, который слышат мои уши… Маленькие ручки, которые ощущают мои руки…
Юсай. И все же ты не веришь!
Синдзабуро. Нет, пожалуй, это и правда гейша… Только если это так, то почему она не приходила последние шесть ночей? Ведь смертную заклинанья отпугнуть не могут!
Юсай (подозрительно глядя на него). Синдзабуро, ты ничего от меня не скрываешь?
Синдзабуро. Нет, нет! Поверьте, клянусь вам, что я все эти шесть ночей был здесь один!
Юсай. Синдзабуро, мне кажется, что если б здесь сейчас сошлись все трое – Будда, Лао-Цзы и Конфуций,[36] – они подали бы друг другу руки. Все они говорят об одном. Чжоу-цзы раз заметил: «Суть одна, явления различны». Луна одна на небе, а отражения ее – повсюду, где есть вода: будь это море бурное, спокойный пруд… гладь чистая иль лужа мутная… Я знаю, что отражение Совершенного – на чистой глади… Так думал я до сих пор, Синдзабуро… И вдруг начинаю колебаться: так ли мутен тот родник, откуда черпает свою веру настоятель?
Синдзабуро. Я сам не знаю, дорогой учитель, где истина.
Юсай (горячо). Нет, Синдзабуро! Конфуций прав, что ничего не пишет о духах![37] Он прав. Нам не нужно говорить о них. Они – не с нами, не для нас. Быть может, они входят в круговорот великих сил. Питаются пятью стихиями. Но Совершенный велик тем, что он утверждал жизнь. Жизнь каждого в отдельности и жизнь всего человечества. Он сам – не святой, как Будда, нет! Человеку святость не нужна! Нужно совершенство. Притом совершенство в жизни, а не в монастыре. Не в молитве, не в заклинаниях… в жизни, в себе самом… И в целом человечестве. Сам совершенен – устроил свой дом. Дом свой устроил – государство стоит! Стоит государство – Вселенная в мире! Вот – золотые слова! Вот что нужно человеку! Нет, ему не надо духов!
Синдзабуро. Но если… если сами духи напоминают нам о себе?
Юсай. Пусть будет так. Пусть это возможно. Но отчего? Скажи мне, отчего все это происходит… может произойти? Не оттого ли, что, как сказал учитель Чжоу-цзы, все дело в механизме, в пружине скрытой… что в нашем веществе таится? Лишь от себя даем мы миру все… Как мы хотим. А коль ослаблен механизм – мир вторгается в нас… сквозь трещины и щели… Нет, Синдзабуро! Будь стоек. Преодолевай себя, дай лишь разуму властвовать над всем. В нем – защита от всего. И от духов…
Синдзабуро. А что если, дорогой учитель, нет радости в этом разуме, в его владычестве? А ведь нам нужна радость!
Юсай. Радость? Неразумный! А что сказал Конфуций? «Радуйтесь небу!» Ты эти слова знаешь. Радуйся вселенной. Движенью облаков, дождю и солнцу! Вот радость Совершенного.
Синдзабуро. Радость Совершенного. А мы? Мы – неразумные.
Юсай. Опять! Забыл, что сказано: «От неразумия – через мудрость – к совершенству». Иди этим путем! Будь стоек и мудр!
Синдзабуро (в волнении). Учитель дорогой! Отец дал мне жизнь и тело – вы создали мой дух. Простите, что он оказался таким слабым.
Юсай. Мужайся, сын мой! Может быть, сегодня все пройдет. И к тебе вернется здоровье духа.
36
Имеются в виду будда Шакья-Муни, считающийся основоположником буддийского вероучения в Индии (середина 1-го тысячелетия до н. э.); Лао-цзы – легендарный основатель философского учения даосизма в Китае (конец VII в. до н. э.); Конфуций – легендарный мудрец, основатель философского и морально-этического учения в Китае (VI в. до н. э.).
37
Слова Юсая основаны на тексте одной из канонических конфуцианских книг «Изречения», авторство которой древняя традиция приписывает самому Конфуцию (Глава II, § 12).