Алессандро Лоренцини повернулся лицом к прихожанам и закрыл глаза. Перед его мысленным взором предстал музыкальный салон во дворце отца и раскрытые ноты на пюпитре клавесина. “Не мечтай, Сандро, а думай о том, что исполняешь”, - услышал он предостерегающий голос матери.
После этого не существовало больше ничего. Только музыка, связующая Сандро с Богом.
После окончания богослужения Сандро задержался на хорах. Необходимо было выяснить, что именно стряслось с органом. Может, достаточно залатать какую-нибудь дырку, и он снова будет работать. Однако не успел Алессандро сложить свои ноты, как его срочно затребовали вниз. Очевидно, святой отец недоволен, хоть его и предупреждали неоднократно, что инструмент может выйти из строя в любую минуту. А может, ему не нравятся песнопения итальянских авторов?
— Ах, сын мой! — воскликнул священник, как только Сандро переступил порог ризницы, — Я вижу во всем этом руку Господа! Сначала Он послал мне тебя, а потом заставил замолчать наш несчастный орган в самое выгодное для нас время!
— Среди мессы? — удивился Сандро.
— Среди той самой мессы, на которую пришла баронесса фон Хольдринг! — торжественно провозгласил священник, но не выдержал взятого тона и радостно рассмеялся — Алессандро, сын мой, ей так понравилось твое исполнение, что она пожертвовала нам деньги на реставрацию органа!
Падре был прекрасным проповедником, но драматического таланта ему явно недоставало.
Еще баронесса пожелала создать в церкви детский хор, и сказала, что хочет не позднее сегодняшнего вечера видеть Алессандро Лоренцини у себя.
Барон фон Хольдринг считался в Вене известным ценителем музыки, меценатом и поклонником молодых красивых певиц. Он был одним из тех, перед кем Сандро так бесславно провалился чуть больше года назад, желая поступить в театр. Но сейчас его, никому не известного органиста, желал видеть не барон, а его жена.
В особняке барона было полным-полно гостей. Звучала музыка. Концертная симфония Моцарта, ми-бемоль мажор, для скрипки и альта. Самая любимая вещь Сандро. Больше всего ему нравилось Andante, вторая часть, написанная в до-миноре. Столько светлой глубокой печали! Подумать только, есть люди, которые находят эту музыку мрачной…
Когда в вестибюль вышла сама баронесса, он с трудом опустился с небес на землю.
— Надеюсь, синьор Лоренцини, вы не утратили желания петь в театре? — спросила она по-итальянски после взаимных приветствий.
“А вы-то, синьора, откуда об этом знаете?” — подумал Сандро, вежливо отвечая, что это — его заветная мечта.
— Если вы возьмете на себя труд организовать детский хор в церкви Святой Терезы, я попытаюсь вам помочь.
Итак, за работу с хором не заплатят, но предложение было заманчивым. Не долго думая, Сандро согласился. Не только потому, что мечтал попасть в театральную труппу, но и оттого, что ему понравилась эта немолодая красивая женщина.
— Там, в гостиной, — сказала она, слегка улыбаясь, — сидят господа, которых мучает неразрешимая проблема. Им некем заменить синьора Паолини. В последнее время он постоянно болеет и мечтает возвратиться в Неаполь. Богемная жизнь сгубила бедняжку! Конечно, зная Паолини, это можно было и предвидеть, но разве они слушают разумных советов!
То, что Эрнестина фон Хольдринг не является поклонницей Паолини, Сандро уже понял. Если бы от нее еще хоть что-нибудь зависело!
— Сейчас у вас есть шанс, — продолжала баронесса. — Идите и покажите им, на что вы способны.
Направляясь сюда, Сандро предполагал, что от него потребуется петь. Чего же еще хотят вельможи от артиста? Но он не ожидал, что выступление превратится в экзамен. Его охватило внезапное волнение. А вдруг он им опять не понравится?
Баронесса заметила его колебания:
— Если вы получите ангажемент, Алессандро, я буду знать, что не зря потратила две недели, разыскивая вас по всей Вене.
— Могу ли я спросить, синьора, почему вы искали именно меня? — насторожился Сандро.
— Потому что я обязана вам одним из самых больших удовольствий в моей жизни, — сказала она.
— Вот как? — Сандро был смущен. Вроде бы здесь, в Вене, он не успел еще ничем проявить себя. — Чем же я заслужил столь лестное мнение?
— Вы — единственный мужчина, который смог затмить в глазах молодой певицы сияние денег моего супруга! Благодаря вам и вашей супруге я не полностью разочаровалась в артистах. До вашей жены барону никто не отказывал. — Эрнестина насмешливо поджала свои красивые тонкие губы. Видимо и сейчас мысль о том, что молодая актриса сумела указать старому вельможе его место, доставляла ей немалое удовольствие. — Вы даже не представляете себе, друг мой, как это согрело мне душу! Так вы будете петь?
— Да. — Теперь он знал, что в прошлый раз его попросту наказали за то, что в глазах Анны он оказался более привлекательным, чем богатый барон. Волнение пропало, и Сандро решительно последовал за хозяйкой.
Через два месяца состоялся его дебют в театре.
Квартира, которую Алессандро снял вскоре после подписания контракта, была в сравнении с предыдущим жилищем настоящим дворцом. Здесь было три комнаты и кухня. Наконец-то кончилось их полунищее существование. Теперь можно было научить Амалию элементарным правилам приличия. Если дело пойдет на лад, то, возможно, со временем ее возьмет в жены хороший человек, мастеровой или мелкий торговец.
— Будешь спать здесь, вместе с детьми, — сказал он, показывая ей детскую. — Там — моя спальня. Входить ко мне можно, только постучав и получив разрешение.
Ночью, как только он задремал, Амалия постучала в дверь. Войдя в спальню, она уселась на постель и сунула холодные ноги к Сандро под одеяло.
— Хорошо бы теперь, когда мы разбогатели, купить Маре куклу, — сказала она, — я сегодня видела одну, такую красивую, в лавке за углом, с фарфоровым лицом и настоящими волосами!
Господи, зачем такая кукла Маре? Она же еще и на ногах толком не стоит! И ради этого нужно будить человека среди ночи? Сандро зевнул, почесал бороду и внимательно посмотрел на Амалию. Как бы спровадить ее поделикатнее, чтобы не ревела потом до утра, но и с просьбами подобными больше не лезла?
На Мали была ночная сорочка его жены, золотые волосы рассыпались по плечам, глубокие оспины на лице сгладились в призрачном свете луны. Жаркое пламя внезапно охватило Сандро.
— Амалия, — сдавленно проговорил он, — входить ко мне ночью можно лишь в том случае, если кто-нибудь из вас заболел. — И крикнул: — Уходи сейчас же!
Она испуганно убежала, не понимая, чем вызвала его гнев, ведь еще вчера они мирно спали рядом, завернувшись каждый в свое одеяло. Почему же теперь с ним нельзя даже поговорить? Странные правила у господ. Видно, она слишком глупа, чтобы понять их.
Внезапность нахлынувшего желания напугала Сандро так же сильно, как некогда — наплыв ярости, едва не приведший к убийству.
Никогда в жизни не испытывал Сандро большего ужаса, чем в ту минуту, когда осознал, что изо всех сил сжимает тонкую шею мачехи. Тогда он понял, что, оказавшись во власти собственных эмоций, способен не просто сделать глупость (о, это он всегда умел!), но совершить преступление. Именно этот страх остановил его тогда и позволил вовремя разжать онемевшие пальцы. Нечто подобное он испытал и сейчас. В какое-то мгновение Сандро почувствовал, что способен утратить людское подобие, накинувшись на беззащитную женщину… если немедленно не возьмет себя в руки!
До утра Сандро так и не заснул. Мысли не давали спать. Его греховное желание было направлено вовсе не на Мали. Может на Анну? Нет, и покойная жена здесь не при чем. Его желание относилось ко всем женщинам на земле и не затрагивало никого конкретно. Чему удивляться, Сандро был здоровым молодым мужчиной двадцати трех лет. Он прекрасно понимал, что с ним происходит, и это его совсем не радовало. Он знал, чем подобные побуждения кончаются. Такое уже случилось с ним однажды, два года назад. Безусловно, Анна, если и не соблазняла его тогда намеренно, то и не пыталась остановить. Но разве это может служить оправданием? Он не сдержался и получил в награду цепь неудач, унижений и разочарований. Ничего хорошего не выйдет и сейчас, если он поддастся искушению!