И тогда я побрел к третьему корпусу. Меламед. Интересно, что это такое?
Это оказалось не что, а кто – Меламед Ирина Моисеевна. Начальник учебной команды. Ослепительно красивая женщина лет двадцати пяти. Я безошибочно определяю возраст женщин. Считаем. Выглядит на двадцать пять, должность требует определенного стажа в разведке и медицине. Это еще плюс двадцать лет. Делим на какое-нибудь число. Вводим коэффициенты, определяем погрешность. Получаем итог. Примерно двадцать пять лет. Секрет расчетов прост: женщине столько лет, на сколько она выглядит. Удивительным было другое. Я встречал красивых женщин. По крайней мере одну. Минуту назад. Через минуту я встретил другую. На выставке мод это было возможно. Но я ведь не на подиуме, а в военном госпитале. Почерк родной конторы бросался в глаза. Там испытывали слабость к красивым женщинам. А кто ее не испытывает? Но наши отцы-командиры считали, что рядом с красивыми женщинами мужчины становятся более работоспособными. И это действительно так. Правда, в области достаточно далекой от разведки. Ирина Моисеевна была красивой женщиной, но еще она была и умной женщиной. Всю нашу работоспособность она умело направляла на выполнение поставленной задачи. Мы старательно сопротивлялись.
Задача стояла простая – двухмесячный курс военно-медицинской подготовки с группой из пятнадцати человек. Я приехал в госпиталь болеть, отдыхать, ухаживать за симпатичными медсестрами. Делать что угодно, лишь бы ничего не делать. Но в книге судеб было записано иное. Записано выпускной комиссией.
Нас разместили в отдельном корпусе. Назвали ординаторами. К счастью, больные не знали, что это означает. На студентов-практикантов мы не тянули по возрасту. Были слишком старыми. На ординаторов возраст был подходящим. Не хватало знаний.
С 9 утра и до обеда мы помогали лечащим врачам в травматологии или хирургии. Присутствовали на операциях. После обеда изучали теорию. По ночам зубрили медицинские учебники и Краткий русско-дари разговорник (дари – одна из разновидностей афганского языка, или фарси-кабули, как она называлась раньше).
Занятия с нами проводились на традиционно высоком уровне. Из Москвы прибыл ряд профессоров. Настоящие медицинские светила. Управление никогда не скупилось на хороших учителей. Впрочем, и на учебную нагрузку, тоже. Занятия заканчивались около десяти часов вечера. Ежедневно, без выходных. Скрашивало занятия только одно – присутствие на них Ирины Моисеевны. Увы, она даже не флиртовала с нами. Ребята где-то узнали, что она разведена. Не узнать не могли. Разведка. Волки! И нужно было быть совсем слепым, совсем глухим и совсем никаким, чтобы не заметить, как мы ее обхаживали. После получения информации о разводе наш натиск заметно усилился. Он и до этого был неслабым. Но нет предела усилению усилий пятнадцати озабоченных мужиков.
Каждый думал, что у него есть шанс. Каждый надеялся, что ему есть на что надеяться. Но Ирина оставалась ровной со всеми, мило улыбалась и забавно морщила свой лоб. Все это было лишь игрой. Да и развод, возможно, только легендой. Ирина была прекрасной актрисой, но все было слишком прозрачным. Как ни странно, влюбленные более восприимчивы к окружающему их миру. Кажется, они не видят ничего вокруг. Но иногда замечают ничтожные мелочи. Они впитывают в себя целый мир, как губка впитывает воду. Нас просто влюбили в Ирину. В учебных целях.
Каждый надеялся на взаимность. До последнего дня. Все пятнадцать. Говорят, что надежда умирает последней. Это неправда. Надежда не умерла. Мы уехали. Надежда осталась. У следующей группы. Другие офицеры смотрели на Ирину, улыбались ей, о чем-то мечтали, надеялись. Она улыбалась им в ответ. Игра продолжалась.
В ходе занятий как-то незаметно сблизился с профессором Афанасьевым Дмитрием Захаровичем. Был он коренным москвичом. Но в годы бурной молодости закончил военный институт физкультуры в Питере (думаю, что там-то он и попал в сферу интересов военной разведки). Работал массажистом в труппе Большого театра. Затем поступил в медицинский институт. Сейчас работал там заведующим кафедрой. Несколько лет занимался многоборьем, мастер спорта. На спортивной стезе мы с ним и подружились. Ведь спортсмен никогда не выклюет глаз другому спортсмену. Может обойти на повороте, обогнать. Послать в нокаут в крайнем случае. Но глаз. Никогда!
Два многоборца всегда найдут общую тему для разговоров. О девушках, например. Из этих бесед я узнавал о них все больше и больше интересного. В детстве бабушка говорила мне, что человек – это соединение души, разума и тела. Дмитрий Захарович же рассказывал, что девушки состоят из костей, мышц, связок и сухожилий. Я и раньше подозревал, что они устроены несколько иначе, чем люди. Но не на столько же! Скорее всего, они просто инопланетяне. Эта версия объясняла многое.