Ну черт подери, надо было видеть, как дюжина из них сорвались с места и побежали в комнату Великого Могола докладывать обо мне! Вскоре они примчались обратно и объявили, что я могу проследовать в дом. Их Величеству очень приятно, что иностранец удостаивает его своим посещением. И я двинулся сквозь стражу. Едва я прошел шагов шесть, как Великий Могол закричал сверху из своей комнаты, чтобы стража отдала мне честь. Сто тысяч чертей! Услышав это, телохранители вскинули ружья на караул, взяли свои шляпы под мышку и уставились на меня с величайшим изумлением. Я прошел мимо стражи так изящно, что произвел, черт возьми, огромное впечатление на Великого Могола, Когда я подошел к большой мраморной лестнице, по которой должен был подняться, Великий Могол, черт меня побери, поспешил ко мне навстречу, спустившись до половины лестницы и, встретив меня, повел под руку наверх. Ну будь я проклят, какой великолепный зал открылся моим глазам, все сверкало и блестело в нем, черт возьми, золотом и драгоценными камнями! В этом зале он приветствовал меня, выразил радость по поводу моего крепкого здоровья и сказал, что за все долгое время он не имел счастья принимать у себя немца и осведомился затем о моем звании и происхождении. Тогда я кратко и очень искусно рассказал ему о своем рождении, о случае с крысой и о том, что я один из самых храбрых молодых людей на свете, много уже повидавший и испытавший. Ну будь я проклят, с каким вниманием слушал все это Великий Могол! После рассказа он сразу же повел меня в превосходно разукрашенную комнату и объявил, что она к моим услугам, я могу у него жить, сколько пожелаю, это будет очень приятно ему и его супруге. Он сейчас же позвал пажей и лакеев, которые должны были мне прислуживать. Тьфу, чертовщина! Какие дурацкие поклоны начали отвешивать мне эти парни, когда появились. Сначала они гнули передо мной шею до земли, затем поворачивались ко мне спиной и шаркали одновременно обеими ногами далеко позади себя. Великий Могол приказал им, чтобы они хорошо мне прислуживали, а коли до пего дойдет хоть малейшая жалоба, то пажей и лакеев переведут на кухню. Затем он простился со мной и вновь пошел в свою комнату. Черт возьми, как славно начали прислуживать мне эти малые, едва он удалился; они, правда, величали меня только «барин», но исполняли все, что только могли прочесть в моих глазах. Стоило мне сплюнуть, они, черт возьми, все разом пускались наперегонки растереть плевок ногой, ибо сделать это первым каждый считал для себя большой честью. Не прошло и получаса, как Великий Могол покинул меня, а уж он возвратился в мою комнату со своей супругой, своими кавалерами и дамами. Тут его супруга, а также кавалеры и дамы, приветствовали меня и глядели при этом на меня с огромным удивлением. По просьбе Великого Могола мне пришлось еще раз рассказать о случае с крысой, ибо его супруге очень хотелось услышать эту самую историю. Ай да проклятье! Как она смеялась над ней, а кавалеры и дамы, уставившись на меня с великим изумлением, перешептывались между собой о том, что я, должно быть, какая-то значительная персона в Германии, если могу рассказать о таких вещах. И так как настало время ужина, то Великий Могол велел трубить к столу. Сто тысяч чертей! Что за грохот и треск раздался из труб и барабанов! Двести трубачей, девяносто девять барабанщиков стояли во дворе замка на огромном камне и трубили в честь меня великолепно! После того как замолкли трубы, я взял под руку Великую Моголиху и повел ее к столу: черт меня побери, до чего же элегантно я выступал рядом с ней! По приходе в обеденный зал Великий Могол пригласил меня сесть и занять почетное место за столом, и я это сделал бы не раздумывая, если бы меня не разбирала охота сесть рядом с его супругой, потому что это была удивительно красивая дамочка. Итак, сначала сел Великий Могол, возле него – я, а слева от меня – его милая женушка, я сидел, следовательно, посередине между ними. За столом беседовали о разных вещах. Великая Моголиха спросила меня, варят ли в Германии хорошее пиво и какое пиво там считается самым лучшим? На это я ответствовал весьма учтиво, что как раз в Германии и варят исключительно хорошее пиво, и особенно в моей родной местности; там варят густое пиво, называемое так по причине большого количества в нем солода, так что оно липнет между пальцами и пахнем сладко, чисто сахар; если кто-нибудь выпьет его хотя бы кружку, он сразу же сумеет произносить проповеди. Как удивились они, ей-ей, тому, что в Германии имеется такое хорошее пиво и притом такой силы. В то время, как мы болтали за столом о том и о сем и я как раз намеревался рассказать историю о своем духовом ружье, в обеденный зал вошла личная певица Великого Могола с индийской лирой, висевшей у нее на боку. Как великолепно, проклятие, пела эта бабенка и как искусно аккомпанировала себе на лире; ничего, черт возьми, более прекрасного я не слыхал в жизни! Нет слов описать, какой превосходный голос был у ней. Она была в состоянии, черт ее дери, взять верхнее «до» на девятнадцатой дополнительной линейке и заливалась тре