Чувствуя как по спине стекает кровь, Данкен не смел пошевелиться, дабы не открывать своих лиц и шеи под острые, словно лезвия, когти смертоносных красавиц, чьи белоснежные перья уже обретали багровые оттенки от взмывающих в небо кровавых капель.
– Очнись, Кэтлин! – шептала Данкен, то и дело, стискивая зубы от боли, – Давай же!!!
С виска картографа тонкой струйкой потекла кровь. Доползя до кончика носа, алая капля сорвалась с него, рухнув на щёку безмятежной леди, что даже не думала приходить в себя. Казалось, её совершенно не беспокоили птицы, что терзали её ноги, которые Данкен не был способен прикрыть в силу своих невыдающихся ростовых данных.
Бритс из последних сил держался, терпя боль. То и дело ему приходилось вздрагивать, дабы сбросить особенно ретивых и наглых чаек, что уже собирались лично прорваться к своей добыче. Не имея шанса поднять головы, Данкен пытался придумать план, но едва ли был выход из сложившейся ситуации. Казалось бы, оставалось только ждать, но вдруг …
– Что за … – воскликнул Данкен, вздрогнув от испуга, когда за его спиной разразился громоподобный рёв.
Ещё мгновение и с гулким шумом изрядно увеличившаяся в своих размерах волна смыла трио спасавшихся от птиц собратьев по несчастью. Потоки солёной воды хоть и причиняли ужасную боль кровоточащим ранам, но в то же время изрядно бодрили терявшего сознание картографа.
Тем временем, оказавшись сбитым потоком морской волны, Данкен пытался понять, что происходит. Стараясь не раздавить птицу в кулаке, Бритс утирал свободной рукой смешавшуюся воедино водно-кровавую массу. Тем не менее, даже сквозь стекавшую с лица мутную пелену, Мышь увидел силуэт огромной алой змеи, что вырос в прибрежных водах.
Данкен понятия не имел, по какой причине месмерия решила защитить его, но само собой, был безмерно рад её великодушной поддержке. В свою очередь полчища чаек пребывали в смятении. Разрозненно кружась в небе, они словно пытались выработать единый план, на этот раз, учитывая алую громадину.
В какой-то момент могло показаться, что чайки уже готовы к повторному заходу на атаку, как вдруг костяной капюшон алой кобры раскрылся, а тело её окружила полупрозрачная багровая дымка. В ту же секунду агрессия пернатых сошла на нет. В едином порыве чайки осторожно спустились вниз и, приземлившись на воду, были таковы.
Изумлённо выгнув бровь, Данкен продолжал удерживать почтовую птичку, но даже та перестала пищать и трепыхаться. Казалось, словно все птицы на острове и в его окрестностях обрели завидное умиротворение, с которым решили отпустить все обиды и разногласия.
В какой-то момент, в голове Бритса проскользнула шальная мысль о том, что если алая змея тут, а значит, её пленница осталась без охраны. Бросив короткий взгляд на расщелину, что находилась в двухстах ярдах от него, Данкен на полном серьёзе рассматривал вариант воспользоваться моментом, дабы спасти маленькую Ди.
Однако оставлять Кэтлин на произвол судьбы было не лучшей затеей. Да и с сечёными ранами, Данкен рисковал истечь кровью ещё до того, как успеет добраться до грота. Маленькая птичка в руке стала последним доводом, чтобы отказаться от проведения рискованной спасательной операции.
Смерив взглядом пылающую алым светом змею, Данкен понимал, что спокойствие белоснежных хищниц целиком и полностью её заслуга, а значит, следовало бы убраться прочь с открытого побережья до того, как птицы очнуться. Попытавшись встать, Бритс только чуть-чуть приподнялся над землёй, как в ту же секунду его ноги отказали.
Истекая кровью, картограф так и остался лежать на песке, крепко сжимая руку Кэтлин и едва придерживая распластавшуюся на ладони ласточку. В какой-то миг боль отступила, а сознание освободилось от тревожных мыслей. Не прошло и секунды, как всё живое на побережье погрузилось в мирный сон по воле пылающей алым светом месмерии.
* * *
Вечерний морской бриз осторожной поступью прогуливался вдоль побережья. Разнося терпкие ароматы, юный гость словно пытался прогнать с островной обители всю тревогу, что окутала его бытие. Едва прикосновение ласковой прохлады коснулось лица Данкена, тот в ту же секунду очнулся, покинув мир собственных тревожных грёз.
Ещё не успев открыть глаза, Бритс услышал треск горящих поленьев совсем рядом с ним. Оголодавший желудок поспешил напомнить о себе, но едва Данкен почуял отвратный кислый запах, доносившийся от костра, как голод тут же отступил, сменившись обратным желанием. Едва подавив рвотный рефлекс, Бритс резко открыл глаза.