Выбрать главу

И это фальшь.

Такая фальшь, что хочется заорать.

Потому что Хейл никогда не был флегматом. Хейл - это буря, ревущая за крепкими стеклянными стенами самоконтроля.

- Это очень хуёво, когда ты такой, серьёзно. Я хочу поговорить.  Мне нужно поговорить. Потому что если мы больше не вернёмся сюда, это значит, что… Пф-ф-с.

Он взмахивает руками и смаргивает, словно пытается прогнать слёзы с глаз. Господи, эта хрень в его голове делает из Стилински настоящую бабу. Или Дерек делает, потому что даже головы не поворачивает, хоть и напрягается всем телом.

Это чувствуется.

- Это значит, что мне придётся просто сидеть дома и смотреть в стену. Или сидеть на веранде  хейловой фазенды и смотреть, как ты сгоняешь семь потов с Эрики и Бойда.

- На Мохаве мир клином не сошёлся, Стайлз.

- Мне  на хрен не нужен Мохаве,  Дерек, ради бога, ты же не тупой, ты же всё видишь!

Наконец-то они встречаются взглядом, и оба настороженно застывают на пару секунд. Хейл слышит, как сбивается с ритма сердце Стилински, когда он поднимает руки и вдруг начинает развязывать шнурки худи. У него тонкие трясущиеся пальцы, хорошо видные аккуратные фаланги и слегка вздутые на внешней стороне вены. У него истончившиеся запястья - косточка выпирает так, что на неё можно повесить пакет с быстро утекающим спокойствием.

Дерек моргает.

- Что, по-твоему, ты делаешь, Стайлз? - это звучит слишком резко. Так, что тот вздрагивает. Его руки застывают. Сжимаются, разжимаются. Дёргают за ткань. Проводят по волосам.

Он качает головой, а затем заводит руки назад и стаскивает худи с себя, как будто ничего более нормального не может происходить в принципе.

Дерек приоткрывает рот и хмурит брови; он думает, что Стайлз ёбнулся на всю голову, потому что он, кажется, задумал что-то, после чего всё  точно никогда не станет нормальным.

Что-то, что будит дремавшего доселе волка.

Зверь мягко потягивается и урчит, проскребая когтистыми лапами по нутру, когда видит, как человек снимает вслед за худи футболку с каким-то нелепым рисунком.

Запах Стилински бьёт по обонянию с тройной силой.

От него пахнет молоком, пряниками, таблетками, нервным возбуждением и навязчивой идеей, которая откровенно пугает Хейла. Из-за этого пряного амбре запах смерти перекрывается практически целиком.

Дерек выглядит ошарашенным, а Стайлз всё ещё зол. Совсем немного, потому что собственные ощущения притупили всю эту байду. Он чувствует тёплый воздух на голых руках и животе, чувствует взгляд Хейла, который изучает его, задерживаясь на костлявых плечах и торчащих ключицах.

И прежде чем Стайлза окунает с головой в жгучий стыд, он идёт к нему, оставив худи вместе с футболкой на земле.

- Давай так, волчара. Заключим сделку.

Он серьёзно?

Перед здоровенным оборотнем стоит подросток в одних джинсах, низко сидящих на бёдрах, блистает своим впалым животом, сводит волка с ума запахом хронической придури и молока, и говорит о сделке, шаря скользким взглядом по открытым хейловым плечам?

У Стайлза все признаки душевного бешенства налицо.

- Я получаю себе то, что можно будет вспоминать до того момента, пока не сдохну. Это немного, Дерек, клянусь.

Хейл дёргает бровью, сжимая губы. Он против воли слегка отстраняется назад и дышит через раз. Волк в нём исходит хищной слюной.

- Сделка подразумевает  две заинтересованных стороны.

- Я знаю. Поэтому, в свою очередь, после всего этого отъебусь от тебя.

Дерек недоверчиво хмыкает, отбрасывая в сторону дотлевающую сигарету. Он смотрит так, словно ему обещают головы Цербера на блюде.

- Я серьёзно. Насовсем. - Стайлз чувствует, что Хейл не верит ему. - Что тебе стоит трахнуть меня один раз, прежде чем забыть о моём существовании, что ты, кстати, почти сделал за все эти дни? Я же не дурак, Дерек. Я мудак, но не дурак.

И неуверенные пальцы касаются бёдер Хейла, проводя подушечками вверх, до ремня, а затем вниз - до колен. Словно пробуют, пытаются прочувствовать, словно Стилински уже представлял себе, как делает это. Дерек сжимает зубы, когда руки снова ведут вверх и останавливаются на пряжке.

- Дерек, - он сглатывает, всматриваясь своими янтарными глазищами с колотящимися, как две рыбины в тесных банках, зрачками в напряжённо глядящие глаза оборотня. - Я отвалю, правда.

- Я не собираюсь трахать тебя.

- Хорошо, - шумно дышит он прямо в лицо, когда Хейл делает попытку встать. Тонкие пальцы сжимаются на ремне. - Я отсосу тебе.

Что? - смеётся Дерек, высоко поднимая брови. - Господи, Стайлз. Возвращайся в машину.

Резкий толчок в плечо неожиданный и сильный - Стайлзу даже приходится сжать губы настолько, что слегка приподнимается кончик носа. Дерек садится обратно на капот, и на этот раз его брови действительно нахмурены.

- Прекрати это.

Стилински не двигается - слышно, как скрипят его стиснутые зубы, когда руки упрямо поднимаются, подцепляя майку Дерека, ныряют под тёплую ткань, обнажая низ живота. И замирают, словно испугавшись того, как вздрагивает кожа от прикосновения. Как будто тронули дикое животное.

Дерек щурит глаза и рычит: