— Мистер Роган, вот информация, которую вы просили. — протянула она увесистую папку своему начальнику.
— Спасибо, Барб. — он взял, пролистал бегло, хмурясь.
— Могу я быть чем нибудь ещё полезна? — спросила Барбора Майс, и в мою сторону полетел ненавидящий взгляд. О том, что она питает к своему шефу некоторые… собственнические чувства, я давно уже догадалась. Как и она о его на мне помешательстве.
— Нет. Можешь идти. — Чамэйн ответил, даже не глядя на неё, отчего серые глаза сузились ещё больше. Тонкие губы поджались недовольно и женщина, не найдя повода задержатся, покинула кабинет, оглянувшись напоследок, когда закрывала дверь.
Мне оставалось только ждать, когда наконец-то нужная Мессиру папка окажется в моих руках и можно будет уйти отсюда. О том, что мне придётся делать дальше, я пока старалась не думать. Глупая надежда, что я не смогу найти свою очередную жертву, как всегда, умирала последней.
— Передай своему хозяину, что здесь все, кто был там и что-либо мог слышать. — протянул мне бумаги президент, но когда я ухватилась за второй конец, потянул на себя. — Шэмани, подумай хорошенько. Я готов боготворить тебя, девочка. Не заставляй меня добиваться тебя силой. Он ведь никогда тебя не отпустит. А я всегда рядом.
Мне хотелось плюнуть ему в лицо правду о том, что не буду с ним, даже если мне вообще других мужчин не суждено видеть, что он мне противен до омерзения, но я лишь оскалилась и дёрнула папку на себя. Те несколько шагов, что отделяли меня от вожделенной двери показались мне вечностью. Ещё чуть-чуть и я смогу остаться наконец-то одна. Хоть это и означает начало нового поиска. Лишь бы этого ребёнка от меня хорошо спрятали. А ещё лучше, если там нет дверей. Совсем. Жаль, что так не бывает. Хоть одна, да найдётся.
Прохлада дверной ручки в ладони, поворот, отработанная до автоматизма мгновенная концентрация на столь знакомом месте и шаг через порог. Когда-то я вбежала в эту дверь, пытаясь спасти сестру. Как давно это было. Кажется, целую вечность назад. Ави я больше не видела после той ночи. И мне было запрещено её искать. Но это хотя бы означало, что она жива. Только, скорее всего, такая же рабыня, как и я. Ещё одна ниточка, что держала меня в здравом рассудке.
Мессир сидел за своим столом и читал какие-то документы, но стоило мне войти, поднял голову и уставился немигающим изучающим взглядом. Ноздри хищно дрогнули.
— Опять пустила кровь Чамэйну?
— Да. — не вижу смысла отпираться. Бытовой магией не владею и следы на моих руках остались. Смыть бы скорее мерзость.
Больше вопросов хозяин не задавал, лишь криво усмехнулся. Протянул руку и я молча вложила в неё папку.
— Подожди, пока я прочту. Можешь сесть.
Никогда не понимала к чему эта показная забота. Иногда он вёл себя, словно я для него не только полезная смертоносная зверушка, но и кто-то наподобие… дочери. В такие моменты моя ненависть превращалась в что-то почти неудержимое и мне огромного труда стоило не выдать свои чувства ни жестом, ни мимикой, ни даже реакциями организма и, следовательно, запахом. Не доставлю ему радости наказать меня.
Хозяин не озвучил, куда именно я должна сесть, поэтому выбрала диванчик подальше от него. Поневоле обвела кабинет глазами, по привычке запечатлевая в памяти каждую деталь. Изящная мебель тёмного дерева с бордовой обивкой. Окна отсутствуют, а светильники выкручены лишь на треть, отчего тут всегда царит полумрак. Позади хозяина на стене висит картина. Это портрет ужасающе прекрасной женщины с чёрными, как ночь волосами, багрянцем глаз и алыми губами, изогнутыми в чувственной и порочной улыбке со змеиными клыками. Тонкая шея, обнажённые плечи и едва прикрытая волосами пышная грудь. Всё в ней ужасающе прекрасно. Даже змеиный хвост вместо ног. Ламия. Прародительница рассы Ламьер.
Чувствую взгляд хозяина и заставляю себя посмотреть на него.
— С этими Чамэйн справится и сам. Тебе остаётся ребёнок из пророчества. Найди её. Я тебе даже с именем помогу.
Нет, нет, нет. Только не это. Не надо имя, это сведёт её шансы почти к нулю. Эта паническая мысль бьётся в моём мозгу, а Мессир тем временем продолжает говорить, роняя каждое слово, как ледяную глыбу мне в душу.
— Никодий Зарба. Он единственный, кто не пошёл мне навстречу, когда нам довелось… познакомиться. Единственный враг, которого можно назвать непримиримым. Так что, скорее всего имеется ввиду его дочь. Если таковая существует. Ищи, Шэмани. И убей. Обоих. Но ребёнка в первую очередь.