Почти до обеда я провисела в инфосети. Хоть сведения по Никодию нарыть было сложно, самого его можно было найти, хоть прямо сейчас. Скорее всего он, как и обычно, в это время суток, в рабочий день, находится у себя в офисе. Адрес я уже нашла и у меня даже есть парочка резервных точек поблизости. А значит, пора мне посмотреть на него вживую и запомнить ауру. А может даже проследить до дома. И не думать о том, что же дальше. В данной ситуации самый лучший способ действовать по наработанному алгоритму. Сомнения и надежды могут включить заложенные во мне установки и тогда… Нет, я не буду об этом думать. Всё должно получится.
Поразмыслив, одела майку и сверху простую белую блузку, прямого покроя из полупрозрачного льна. К ней взяла шорты и лёгкие сандалии. Оставила уже слегка растрепавшуюся косу и глянула на себя в зеркало, оценивая внешний вид. Лицо без косметики действительно выглядело очень юным, что лишь подчёркивалось всем остальным. Девчонка, едва вышедшая из подросткового периода. Лишь глаза выдают, но их всегда можно стыдливо опустить. Или добавить печали невинному образу. Кто такую заподозрит? Даже если демон меня заметит, опасности не почувствует. Пока что мне это не нужно. Хочу изучить его, понять. Почувствовать. А свою собственную ауру я умею прятать, как никто.
Спальню заливает яркий солнечный свет, слепя чувствительные глаза. И я на миг замираю, позволяя памяти обмануть меня, чтобы увидеть в разноцветных бликах мамину улыбку и взмах белоснежных волос Ави, поверить, что сейчас откроется потёртая дверь и на пороге появится высокая худощавая фигура отца. Мне долго пытались внушить, что любовь и привязанность к близким это слабость. Пусть даже так. Но с этой слабостью я не готова расстаться, пускай даже из-за неё потеряла свободу.
Моргаю сухими глазами, не обращая внимания на жжение и хватаю рюкзак. Обвожу прощальным взглядом комнату и берусь за ручку той самой двери. Освобождаю сознание от дорогих образов, пряча их, как самое ценное глубоко-глубоко, и тянусь разумом к нужной точке, заодно проверяя нет ли там посторонних. Всё чисто. Поворот, щелчок, шаг через порог.
Гул голосов и шум торгового центра сначала оглушает, заставляя морщиться, но вскоре я уже адаптируюсь и закрываю за собой неприметную служебную дверь, за которой находится чистящий инвентарь. Приглушаю свою ауру, набрасываю лёгкий отвод глаз, достаточный, чтобы случайные прохожие не обращали особого внимания, и слишком слабый, чтобы привлечь внимание тех, кто может видеть. И выхожу из незаметного служебного коридорчика, ныряя в шум и гам одного из самых крупных и дорогих торговых центров Тэроли, а значит и всей страны.
Среди многомастной толпы жителей и гостей столицы, худенькая девчонка в простой, но брендовой одежде, никак не выделяется. Я даже бросаю изучающие взгляды вокруг, краем сознания отмечая детали, лица, ауры и даже товары на витринах, мелькающие передо мной. Вскоре уже спускаюсь по одной из лестниц, ведущих к одному из выходов из огромного здания, а ещё спустя минуту оказываюсь на улице под палящим солнцем. Поворачиваю голову и нахожу взглядом самый высокий офисный центр. Где-то там на верхних этажах и расположен кабинет нужного мне мужчины.
Сейчас полдень. Никодия часто видят в это время в небольшом ресторанчике рядом с его офисом, где подают лучшие обеды в Тэроли, по версии одного из периодических изданий. Я могла бы изобразить из себя служащую одной из компаний, которых было пруд пруди в этой части города, и зайти туда же, скажем пообедать, но предпочла играть роль восторженной молодой туристки. По крайней мере, так я могу откровенно глазеть по сторонам и вовремя заметить свою цель.
Достаю из рюкзака солнцезащитные круглые очки, цепляю их на нос и бодро шагаю в нужную сторону. И пока взгляд скользит по окружающему пространству, поневоле вспоминаю вчерашний разговор Мессира с Провидцем. Что-то не вяжется во всём этом. Если поначалу во мне взыграли эмоции, и волна ярости смыла здравый смысл, то теперь на трезвую голову начинаю понимать, что поспешила с выводами. Не воспринимался он, как тот, кто настолько боится за свою шкуру, что готов пожертвовать чем угодно ради неё. Пока искала его, узнавала, ничто также не говорило о Жуарэ Моньи, как о бессчувственном подонке, кому безразличны чужие жизни, скорее наоборот. Старика многие любили и уважали, хотя были и те, кто побаивался его откровений. Но это-то как раз вполне ожидаемо.
Тогда становится непонятным, зачем он рассказал. Да ещё упомянул отца. Что это должно означать. Может?… Нет. Я ведь не должна об этом думать. Снова поднимаю глаза на стеклянную высотку передо мной. Потом обвожу взглядом такие же, но пониже рядом. Я же туристка. И глаза цепляются за полупрозрачный голубоватый серп на небе. Ворай, один из трёх спутников Явори. Пророчество. Прорицатель говорил о параде троих братьев на небосводе. Если не ошибаюсь в прогнозах астрологов, то оно будет через полтора месяца. Как может ребёнок уничтожить целый орден сильных и умных тварей? Тем более в такой короткий срок. Это никак не укладывается в моей голове.