Александр Башибузук
Рождение империи
Шемяка
Пролог
— Здравствуйте Александр!
— И вам не хворать.
— Хотелось задать вам несколько вопросов о вашем творчестве. И первый из них: нет ли у вас желания, подобно вашим героям, самому провалиться в прошлое.
— Спаси и сохрани, нет конечно.
— Странно. А почему? Вы так увлекательно описываете приключения, опять же, новая жизнь в новом теле, возможность стать великим, изменить историю. Так почему, нет? Я бы очень хотел.
— Зря. В прошлом, особенно в Средневековье, вы вряд ли бы прожили более недели. О Средневековье хорошо читать, но не более того. Стать великим? Изменить историю? Увы, гораздо больше шансов на рабский ошейник или костер инквизиции.
— Даже так? Ну хорошо, допустим, вы все-таки попали!
— Я попал?
— Хорошо, хорошо, допустим не вы, а кто-то другой. Что вы посоветуете попаданцу?
— Держать язык за зубами и молиться, чтобы убили быстро…
Глава 1
— Охти мне, никак сомлел княже? — эхом прошелестело над ухом.
Я открыл глаза и недоуменно уставился на откуда не возьмись взявшуюся в непосредственной близости круглую рожу.
Несколько звероватого вида, скуластую и обветренную, с радикально красным носом картошкой. Из-под лихо сбитой на затылок красной шапки с облезлой опушкой торчали нечесаные соломенные патлы, одного цвета со спутанной бородищей, а сама рожа была преисполнена искренней заботой.
Персонаж отличался нешуточными габаритами. Впрочем, я успел заметить только саженные плечи и мощную шею, как у борца вольника, потому что от охренения даже не мог повести по сторонам взглядом.
От непонятного персонажа сильно шибало брагой, чесноком и кислой капустой. И почему-то церковным ладаном.
И самое интересное, он находился за мной и заглядывал мне в лицо через мое же плечо.
— Это от фряжского, батюшка! — умудренно пояснил персонаж. — На, зажуй моченой репкой, князь-батюшка, враз осадит.
Он сунул грязноватые пальцы прямо в расписанную аляповатыми петухами плошку, выудил сморщенную репку и сунул ее мне прямо под нос.
— Бля… — выдавил я из себя.
— Ага, батюшка, ага! — охотно закивал патлатый. — Пакость сплошная, это фряжское, как и оные фрязи. Можыть медка хлебнешь, княже? Нашенского, ставленого!
Рядом с репкой в левой лапище возникла правая, с здоровенной чаркой эдак грамм на двести. Серебряной, потемневшей от времени, украшенной замысловатой чеканкой, жемчугом и еще какими-то эмалевыми вставками.
Из чарки несло брагой, явно медовой.
— Да какого хера?! — вырвалось у меня. — Ты кто такой, мать твою?
— Дык, Вакула, батюшка… — Вакула явно испугался и слегка отпрянул. — Запамятовал, что ле?
Тут до меня дошло, что Вакула лепечет на дико архаическом русском, очень напоминающем старославянский, но я его почему-то прекрасно понимаю. Мало того, сам на таком же наречии и говорю.
От нахлынувшего сумасшествия, я машинально цапнул у него из руки чарку, только собрался приложиться, как…
— Горько! Подсластить надобно! — внезапно проревел чей-то гулкий бас.
— Горько!!! — взорвался бешеный рев.
Я чуть не расплескал брагу с перепугу и наконец удосужился осмотреться.
И чуть не получил разрыв сердца…
Длинные столы, заставленные блюдами со снедью…
И самое главное, за этими столами сидели…
Черт, черт, черт, господи сохрани!!!
Сидели персонажи, словно сошедшие с фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Ну… примерно. А скорее, даже еще из более древней эпохи…
Все эти шубы, опашни, ферязи, кафтаны, бородищи, кики, повойники, сороки, кокошники…
И антураж тоже в тему…
Сводчатые, потемневшие от времени потолки, вдобавок расписанные библейскими странноватыми сюжетами, резные столбы, шандалы с оплывшими свечами…
Я машинально осенил себя широким крестным знамением.
— Господи помилуй…
— Ты чевой-то это, Димитрий? — на меня недоуменно зыркнул сидевший рядом молодой парень в расшитом по вороту кафтане с высоким воротником. — Никак мед в голову ударил?
Мне он сразу не понравился: в глазах сумасшедшие проблески, надменная морда, губы истерично кривятся.
Но ответить я ему не успел, опять грянул ор.
— Горько!
Перевел внимание и обнаружил во главе застолья, сидящих за отдельным столом, на резных креслах с высокими спинками, еще более странную парочку.
Молодой парень в сплошь покрытых вышивкой одеждах и собольей шапке и еще более юную девицу, совсем девочку, тоже в явно парадном облачении.