Витас пожал плечами.
– Это, наверное, коммунисты в советское время Музей чертей основали специально, чтобы люди про Каунас плохо думали, – предположил Витас и посмотрел виновато в глаза Йонасу. Парень был явно смущен и не понимал, к чему старик клонит.
– Ну ты загнул, – Йонас усмехнулся. – Коммунисты чертей придумали?! Надо же такое сказать?! Черти на несколько тысяч лет древнее коммунистов! А литовские черти древнее других чертей!
– Тогда не знаю, – признался Витас. – Я чертями не интересовался и в церковь не хожу… Кстати, мой папа на радиозаводе в церкви работал, – вспомнил он, и глаза его загорелись. – Там у них самый секретный цех в недостроенном костеле был, поэтому и радиозавод называли «Святым радиозаводом».
– Во как! – искренне удивился дед Йонас. – Интересно! Может, и зря я никогда в жизни в Каунас не ездил?
– Может, и зря, у нас красиво! – убедительно закивал Витас.
А Рената с усмешкой на губах только и переводила взгляд то с деда на Витаса, то с Витаса на деда, слушая их разговор и пытаясь угадать, к чему Йонас клонит. Сначала было испугалась, что дедушка хочет как-то унизить или обидеть Витаса, но быстро поняла, что мысли Йонаса в другом направлении работают. Да и в чувстве юмора старику никто отказать не смог бы, так что оставалось Ренате только слушать, куда и к чему приведет разговор двух мужчин за дважды крепким чаем.
– У нас тоже красиво, – закивал дед и снова перевел взгляд на внучку. – А ты ему наши красоты показывала? К Пунтукасу возила? На Маяк Счастья?
– Не было времени, – призналась Рената. – Он же всегда, – бросила взгляд на Витаса, – только на денек приезжает!
– Ну, это ваше дело, как вы своим временем распоряжаетесь! – Старик махнул рукой и повернулся лицом к окну.
– Деда, а может, заберешь к себе этот военный подарок? – предложила вдруг Рената.
– Нет, пускай пока у тебя побудет! Я тут ни с кем не разговариваю, только молчу и думаю. А мое молчание и мысли он не запишет!
– Ну тогда можно в амбар отнести! Он у вас большой! – недовольным голосом предложил Витас.
– В амбар не надо, – твердо сказал Йонас. – Там и так столько всего лежит! Как ни зайду, обязательно обо что-то споткнусь!
Витас посмотрел на деда напряженно.
– А вы не будете против, если я к Ренате перееду? – выпалил на одном выдохе.
Дед растерялся.
– Знаешь, – сказал после паузы, глядя Витасу в глаза. – Вы – взрослые люди. Нравится вам быть вместе – будьте вместе! Если Рената тебя позовет сюда, переезжай!..
Он еще раз посмотрел на Ренату, вдруг ставшую серьезной и немного озабоченной.
– …а если не позовет, то сам понимаешь, – закончил дед. – А если переедешь, то и мне будет с кем про «черные ящики» и про Каунас поговорить! Женщинам такие темы не интересны!
– Ты что, с ума сошел? – шепотом набросилась на Витаса Рената, когда вернулись они на ее половину дома. – Может, сначала надо у меня спрашивать разрешения?
Витас опустил голову и молчал, как пьяница под укорами жены.
– Или у вас там в Каунасе действительно все чокнутые? – продолжала возбужденно шептать Рената. – Ты же не к деду переезжать собрался?!
– Извини, – Витас оторвал взгляд от пола. Посмотрел в глаза Ренате. – Это все из-за этого чертова «черного ящика»! Может, и правда, что у нас не так, как везде… Недаром один Каунас «черные ящики» на весь Советский Союз делал!
– Перестань чепуху нести! – Рената тяжело вздохнула, сделала шаг к Витасу, обняла его. – Поехали, я тебе наших ангелов покажу! Может, они твою голову от глупостей почистят!
Витас обнял Ренату. Прижал к себе и, уткнувшись носом в ее висок, прошептал: – Извини! Я сегодня – дурак!
– Хорошо, извиняю! – прошептала в ответ Рената. – А теперь – к ангелам!
Глава 21. Париж
Когда поезд шестой линии метро выехал на мост Бир-Хакейм, слева словно ниоткуда выросла Эйфелева башня, и Андрюс, первый раз оказавшийся в вагоне этой линии, проводил ее взглядом, пока она не спряталась за жилыми мансардными крышами парижских домов. Поезд метро, казалось, забыл, что он должен быть подземным. Наоборот, он поднялся на виадук и вилял собой, как змея хвостом, повторяя все изгибы сначала широкого бульвара де Гренель, а потом и его продолжения – бульвара Гарибальди.
Выйдя на станции «Севр-Лекурб», Андрюс спустился по железным ступенькам вниз. Оглянулся назад, словно хотел еще раз удостовериться, что платформы этой станции находятся над, а не под землей. Только потом осмотрелся по сторонам в поисках рынка. Но на открытом и занятом только машинами и мотороллерами площадном пространстве на пересечении бульвара с авеню Суфрен никакой торговой жизни не наблюдалось. Только нижние этажи зданий как на бульваре, так и на авеню пестрели фасадами и витринами магазинчиков, неоновой зеленью аптечных вывесок и крестов, привычными логотипами мини-маркетов и банковских отделений.