– Как попугай?
– Ярче. Они пестрые, как шлюхи. Из-за этого на них так много охотятся – ради перьев.
– Как же это возможно – охотиться на птицу Рух да еще вытаскивать из нее перья?
– А как в том анекдоте: осторожно.
Я окинул его недоверчивым взглядом. Он увел меня в сторону от расследования в области сравнительного религиоведения.
– Моя мать иногда говорила о чем-нибудь: «редкое, как яйцо птицы Рух». Или еще «как жабий мех» или «куриные зубы».
– Яйца птицы Рух попадаются чаще, чем куртки из жабьего меха, но они все же не валяются под ногами. Особенно большие. Чтобы разорить гнездо феникса, нужно редкое сочетание: отчаянная храбрость и откровенный идиотизм.
– Кажется, я знаю пару подходящих парней…
– Вот-вот. Среди А-Лафовых пономарей полно храбрых идиотов, но дьяконы – это те парни, которые говорят им, что делать, – не стали бы терять людей из-за такой ерунды. У тебя здесь настоящее чудо, друг мой. Представить не могу, как они раздобыли это яйцо. Разве, может быть, когда грабили храм А-Лат – у нее их было навалом.
Старый ББ прервался, чтобы оросить свои трубопроводы доброй полупинтой вина.
– А я думал, что тот мертвый солдат был последним из своего племени.
– Ты же не побежал захотеть… не захотел побежать… В общем, у нас в строю новое подразделение. Выдержано в бочонках с прошлого Седонина дня.
– Чего?
– Седонин день – посвященный Имнамику. Это было позавчера… Парень, говорю тебе, если бы это было мое яйцо, я бы выскочил наружу и закинул его как можно дальше. Пусть себе лежит где-нибудь там, в холодной-холодной глине…
Я не обращал внимания на его болтовню, которая на сто процентов состояла из абсолютной чуши. Но это навело меня на некоторые мысли…
– А что, если бы я захотел убить кого-нибудь, напустив на него огонь?
Лицо ББ еще больше побагровело.
– Слушай, проныра, у меня не так уж много денег, но я не из тех, кто…
– Я вовсе не собираюсь никого убивать! Просто хочу выяснить, отчего они умирают. Это еще одно дело, которым я интересуюсь, – пылающие люди.
Я вкратце объяснил ему, что к чему, не называя имен.
– Да, вижу, почему ты мог бы подумать на яйца птицы Рух, если бы слышал о них прежде… Но только твоей жертве пришлось бы тебе помочь. И главное – зачем вообще это нужно? Есть и более легкие способы убивать людей. Хотя это действительно похоже на колдовство… Поищи какого-нибудь огненного чародея, у которого не хватает летучих мышей на колокольне. Или непризнанного гения-пиромана, которого еще не заметили эти кошмары с Холма. Может, какой-нибудь беженец…
Последняя бутылка, появившаяся из ниоткуда, обладала, очевидно, особенно мощным воздействием. У ББ начались трудности с выговариванием слов. Еще немного, и он перейдет к языку, не понятному ни для кого, кроме самого Биттегурна Бриттигарна.
– Может быть, это кто-нибудь, кто обнаружил свои способности лишь недавно и думает, что сможет держать их в тайне? Кто-нибудь с особенно темным даром?
– Вот-вот, капитан. Держи курс куда надо, и будешь там!
Похоже, мы приближались к стране хлопка одной ладони.
– Помогите мне еще немного, пока вы в состоянии, пастор. Мне нужно узнать побольше о культе А-Лат. Вы сказали, что его уже не существует. Но я знаю одну девочку, которая говорит, что она верховная жрица А-Лат.
Все внимание Биттегурна Бриттигарна было сконцентрировано на том, чтобы донести бутыль с вином до рта без существенных потерь.
– Каким образом яйцо птицы Рух превратилось в снаряд, предназначенный вышибить мне мозги? – спросил я.
И если это действительно было яйцо, почему оно твердое как камень?
– Не знаю, приятель. Спроси того парня, который его кинул.
Это входило в мой список. Если Туп с Шустером не будут против. ББ быстро ускользал от меня.
– А эта банда А-Лафа – зачем им реставрировать «Бледсо»?
Он не был местным уроженцем; пришлось объяснять, что такое благотворительная больница.
– За последние пятьдесят лет никто, кроме претендентов на имперский престол, не вложил в «Бледсо» и медного гроша. – (Большое преувеличение. «Бледсо» – единственное благотворительное учреждение на подсосе от благосостояния Танфера. Но сейчас это не имело значения.) – Я действительно очень хочу знать, зачем они замуровывают в стены этих металлических животных.
Биттегурн Бриттигарн сделал очень, очень долгий глоток.
– Это все страдания.
– В каком смысле?
Глаза жреца закрылись. Когда они открылись вновь, их выражение ясно говорило: «Как, ты еще здесь?» Он ничего не сказал – возможно, просто не мог. Но теперь я имел несколько интересных направлений для дальнейшего расследования.