— Ты с самого начала стал играть лучше остальных, — выдавили она из себя сквозь застывший в горле комок. На несколько секунд в комнате воцарилась тишина и затем, мальчик, подняв глаза, спросил:
— Сегодня моя очередь?
Мария кивнула, не сводя с него взгляда и тогда Ратмир, поднявшись со стула, прошел по комнате в стону двери, ведущей в его комнату. Он остановился, взявшись за ручку.
— Мама, не плачь. Я знаю, что так нужно. Отец и учителя всегда говорят нам об этом. В прошлом году они забрали Елену, мою лучшую подругу, надеюсь, что я встречу ее там, в лесу.
Он вошел в комнату, закрыв за собой дверь и Мария более не в силах сдерживать эмоции, выбежала на улицу. Она забежала за дом и, упав на траву, застилавшую собой задний двор, пальцами вцепилась в землю. Всем своим существом она ненавидела этот проклятый ритуал, который вынуждал отводить детей на опушку леса, где те исчезали навсегда. Женщина не знала ни одного случая, когда жители «Безродного» посмели бы хоть раз ослушаться традиции. Старейшины без устали говорили о том, что дети должны обучаться хорошему тону общения, они должны быть грамотными и владеть навыками искусства. Что те, кто забирает их, будут благосклонными хранители селения, пока дети будут отвечать всем требованиям, прописанным в книги традиций. Мария почти ненавидела всех и каждого за ту слабость и покорность, которые люди проявляли всякий раз, когда приходило время решать на кого падет жребий, но она надеялась вернуть сына, какой бы сложной ни была эта задача.
Селяне стали собираться возле их дома, когда сумерки нависли над лесом, а тени от деревьев потянулись в сторону строений. Взрослые привели своих детей, держа их за руки так, словно опасаясь за их жизни. Из присутствующих мало кто разговаривал, в основном были слышны голоса старейшин. Кто-то произнес не громко, но достаточно, чтобы услышали все:
— Каждый из нас попадает в этот жребий и те, кому в детстве посчастливилось не уйти в лес, обречены до конца жизни провожать в этот путь детей. Участь незавидная не для кого.
Кто-то что-то одобрительно проговорил в ответ и дверь дома открылась. На пороге показался мальчик, он был одет в ту же одежду, в которой он пришел со школы. Мария держала его за руку, не глядя ни на кого из собравшихся, а ее муж, словно массивная тень, брел позади, с суровым, но спокойным выражением лица. Он знал, что Мария не такая как все остальные жители «Безродного», с самого детства она говорила о неправильности подчинения странному и жестокому обряду. Она всегда протестовала, когда очередной ребенок был вынужден покинуть свой дом, но только лишь она одна говорила об этом вслух. Все остальные только смиренно молчали, понимая свое бессилие перед духами, чьи глаза начинают святиться в темноте леса, стоит только солнцу уйти за макушки деревьев.
Мария часто видела эти огоньки, когда смотрела из окна в сторону леса и понимала, что все знают об их существовании, но никто не решался говорить об этом. Словно, обитающие в лесу существа, являлись сторожащим табу, а их шепчущие голоса, напоминали о своем присутствии каждый раз, когда кто-то осмеливался подойти к опушке в ночной темноте.
Она остановилась в центре собравшихся людей и пожилой мужчина сказал, обращаясь ко всем сиплым голосом:
— Попрощайтесь с Ратмиром. Сегодня он дарует нам еще один год славной и безоблачной жизни.
— В добрый путь.
— В добрый путь, — начали вторить один за другим голоса мужчин, женщин и детей. Мария услышала, как из-за ее спины донесся голос Петра и она, повернувшись к мужу, сказала:
— Не ходи за нами, я все сделаю сама.
— Мужчина хотел возразить, но промолчал, он только лишь опустился на колено и обнял сына. Затем, Мария и Ратмир не спеша направились в сторону леса, где их силуэты постепенно начали сливаться с темнотой. Жители поселения остались далеко позади и они уже не могли слышать, о чем говорят мать и сын. Каждый из них в душе жалел их, словно прощался со своим ребенком.
Остановившись возле первых деревьев, Мария встала на колени перед сыном и, посмотрев ему в глаза, сказала:
— Ничего не бойся. Я найду тебя. Обязательно найду. Когда взойдет солнце, я пойду в лес и отыщу то место, где они прячут наших детей. А затем мы уйдем отсюда навсегда.