– Это ты про полупрозрачного хмыря в кителе? – уточнила я, поудобнее перехватывая гаечный ключ.
Ответом мне была тишина.
– Вы его видели? – голос говорившего заметно осип. Как будто для него это было потрясением.
– Не только видели, но и послали, – в нашу беседу включился третий. Вернее, третья – моя шизофрения.
Ее призрачные подметки как раз оказались на уровне моего носа. Подозреваю, что верхняя часть полупрозрачного корпуса сейчас как раз вынырнула из середины кровати.
– Простите… что? – прокашлял Хантер, словно чуть не подавился собственными словами.
– Вот так, дорогой лорд Элмер. Еще недавно о личной аудиенции со мной просили лучшие красавицы империи, а не далее как вчера я узнал много интересных выражений, – продолжил как ни в чем не бывало этот ябеда.
– Ваше высочество, но как вам сейчас самостоятельно удалось покинуть тело носителя? – уже гораздо более уверенно спросил Хантер.
До меня же, как до глупого джейрана, начало доходить: накануне я чуть не обложила кронпринца. В свое оправдание могу лишь сказать, что я руководствовалась принципом: мало или неправильно посланный призрак, как и парень, становится жутко надоедливым.
– У моей носительницы оказалось до невероятного стабильное сознание – это настолько крепкий якорь, что я могу спокойно покидать ее тело.
– Тогда, ваше высочество… – по смыслу так и просилось слово «какого», но блондин предпочел заменить его не менее красноречивой паузой, – не предупредили меня о том, что вы в ней? Мне бы не пришлось применять заклинание экзорцизма и затем лицезреть этот тараканий забег под кровать.
– Все оказалось весьма внезапно и… интересно, – хмыкнул фантомистый собеседник. – К тому же столько позитивных впечатлений разом я давно не получал: кому при дворе расскажи, что в первую брачную ночь холодный как лед разбиватель сердец и глава имперского сыска будет выманивать свою жену из-под кровати, – не поверят. Кстати, советую вам, лорд, надеть на голову шлем, если решите еще пообщаться с этой юной особой. У нее в руках разводной гаечный ключ.
– Я тебе… то есть вам это припомню, ваше призрачное высочество, – я смутно представляла, как обращаться к венценосным особам, но вроде как «тыкать» им все же не положено.
– Вылезайте уже… леди Элмер, – последние слова прозвучали с издевкой. – Клянусь честью, что более не буду применять к вам заклинания и пытаться убить. Все, что надо, я уже увидел.
– А откуда мне знать, есть ли у вас вообще то, чем вы клянетесь? – пошла я на наглость. – Вон старушка Эмма всегда говорит «зуб даю» и при этом ухмыляется во весь рот. А в нем, кстати, даже захардяшного клыка с дуплом уже лет двадцать как нет.
Думала, Хантер, как и всякий уязвленный аристократ, разозлится: как же – усомнилась в самом дорогом. Ведь судя по поговорке, что ходила о сиятельных: «душу – двуликому, сердце – возлюбленной, жизнь – императору, честь – никому», эти ушастые лорды могли заложить ростовщику последние портянки, но не эту самую честь.
То ли молва врала, то ли сиятельный мне попался бракованный, но вместо того, чтобы замолчать, обидеться и уйти (лучший из вариантов) или в гневе испепелить меня пульсаром (увы, и такой исход был возможен), этот ненормальный расхохотался.
Я, огорошенная таким поворотом, решила спросить у самого адекватного в нашей компании – у своей шизофрении:
– Ваше величество… – вспомнила, что император вроде как еще жив, и решила исправиться: – то есть высой… чхи! – В нос попала пыль и не дала мне договорить – я чихнула, треснувшись макушкой о днище кровати. Решила, что это знак свыше: не нужно пытаться освоить дворцовый этикет в столь сжатые сроки. Плюнула на расшаркивание и обратилась к видению, как привыкла: – Не знаешь, призрачный, чего это он?
Полупрозрачные сапоги потоптались у моего носа, послышался шепот на уровне ультразвука, а потом ноги кронпринца и вовсе исчезли, провалившись под пол. Зато на уровне моего лица, прямо из досок, возникла призрачная голова, сверкающая хитрой улыбкой от уха до уха.
– Юная леди, вы весьма проницательны. Насколько мне известно…
Договорить он не успел, поскольку его витиеватую речь прервал истошный женский визг, а затем грохот и ор. Как и всякий крик души – исключительно матом.
Хантер, догадавшийся о причине ударной звуковой волны, лишь ехидно заметил:
– Думается, что ноги вашего высочества произвели неизгладимое впечатление на местных прелестниц.
Я прыснула, представив тетушку Фло, поцелованную черной оспой и способную одним ударом уложить взбесившегося быка в роли «прелестницы». Да будь этот кронпринц хоть на грамм материален – могу поспорить на последний медяк, она бы выдернула его из потолка за ноги и не погнушалась вымыть привиденистым высочеством пол – чтобы не пугал своими благородными ходулями благочестивых столичных горожанок.