- Тесс, закончила с песком? - лениво поинтерсовался Джо, сплевывая изжеванный табак.
- Ага, - я даже головой в подтверждение кивнула.
Поймала себя на мысли, что за те пять лет, что провела в этой Столице, стала ничем неотличима от местных: такая же смуглая, с выжженными солнцем волосами, мозолями на руках и ободранными коленками. А ведь когда-то обедала с дюжиной столовых приборов и четырьмя переменами блюд. А попав сюда... в бою между голодом и воспитанием второе продержалось ровно месяц. Потом ко мне, тогда еще тринадцатилетней, пришло понимание, что этикет, наверняка придумал очень сытый человек, и плюнула на все манеры, что вдалбливались с рождения.
Сейчас даже отсутствие ложки не было проблемой для того, чтобы расправиться с миской каши.
- Тогда давай займемся башкой этого истукана, - он мотнул головой в сторону голема и нехотя поднялся со своего места.
Джо, помимо вдалбливания в наши умы знаний (правда, наука иногда доходила в голову через задницу, после применения лучшего учебного средства - ремня), был еще и магом. Ну как магом... В пору своей юности и наличия двух ног он обучался в академии магического искусства, что расположилась на парящей цитадели. Но на втором курсе не поделил красотку-адептку с одним из сиятельных, и его отправили рекрутом на границу восточного предела. Там Джо за время службы и распрощался как с юношеским иллюзиями, так и с одной конечностью. Но знаний своих не растерял. Их-то наставнику вполне хватало не только на починку голема, но и на сборку песочного монохода.
Глядя на Хромого, я еще раз убедилась, что ненавижу сиятельных - те еще самолюбивые засранцы.
Джо, не подозревая о моих мыслях, ткнул пальцем в сплетение проволоки, которая выполняла функцию мозга у голема, и проворчал:
- Силовое плетение совсем износилось...
- Это вот та зеленая мерцающая нить? - решила уточнить.
Магические механизмы привлекали меня всегда больше, чем пяльцы и иголки с нитками.
- Она самая... Эх, жаль... а я-то думал, что в еще одних боях наш номер один поучаствует.
Джо всегда звал этого приютского голема "номер один". То ли за то, что тот всегда побеждал в боях, то ли за то, что это был один из самых старых истуканов в Столице.
- А может, попробовать подновить? - спросила с затаенной надеждой.
Джо лишь упрямо мотнул головой, предпочитая спешке кропотливую надежность.
Бои являлись одним из любимейших местных развлечений, на которое съезжались не только добропорядочные жители соседних поселений. Кочевники, бандиты и караванные торговцы так же не обходили сие грандиозное мероприятие вниманием.
За неделю, что шли бои, кабачник делал годовую выручку, а столичные девицы - резво делали ноги, иначе участь оставаться в девицах им могла и не грозить: пьяным проигравшимся было все равно, сколько у "молодки" морщин и зубов, выигравшим - тем более. В юбке - значит баба. Главное, эту бабу за подол вовремя поймать, пока она в окно сигануть не успела.
Впрочем, один раз было наоборот: от рябой Марты караванщик наутро сам хотел сбежать. Но дочь кузнеца оказалась настороже и, отловив своими пудовыми ручищами попытавшегося испариться мужичонку, потащила его к патеру. Несчастный, закинутый на плечо, вопил на всю округу, но Марту это не смутило, впрочем, как и священника. Патер их обвенчал и, поскольку супружник дочки кузнеца оказался с ходочихой в ухе, с Марты сняли ошейник. Как же она этому радовалась тогда. Даже замужеству, по-моему, меньше, чем избавлению от ярма, висевшего всю жизнь под подбородком.
Такие ошейники имелись у всех местных, "оседлых", как называли нас сиятельные. Больше всего это украшение мне напоминала тавро, что выжигали на боку у коров. А вот право свободно перемещаться по территории империи надо было заслужить, доказав свою благонадежность. Оная выражалась у одних в звонкой монете, у других в поступках, у третьих - через замужество. Ведь супруга должна находится подле мужа, как гласил закон.
Вот такие невеселые мысли бродили у меня в голове, пока помогала хромому Джо соединять нити плетения в голове голема. Работа была интересная, но кропотливая, требующая внимания и усидчивости. Именно поэтому помогала старику именно я, а не пацаны, у которых шило из задницы ничем не вынешь.
Мы провозились до вечера, а когда начало смеркаться, директриса позвала нас ужинать. После малой порции каши из бахчи и большой заунывной молитвы леди Изольда отправила всех спать. Сколько я здесь жила, этот ритуал проходил из года в год. Чопорная леди читала нам лекцию о распутстве и пороке, царствующем на неделе боев, называла нас и так детьми, росшими во грехе и строго наказывала даже не сметь думать о том, чтобы хоть краем глаза взглянуть на это действо.
Поставив таким образом галочку на своей совести и выполнив воспитательную миссию, директриса удалялась на покой.
Надо ли говорить, что после такой замечательной рекламы, ровно в полночь мы чуть ли не всем приютом сбегали поглазеть на эти самые бои. Те, у кого в карманах наличествовало такое несметное богатство, как медная монета, не упускали случая сделать ставку. Авось повезет?
Традиции я чтила, а потому сегодняшняя ночь не стала исключением: как только младшая из трех лун взошла на небосводе, вылезла через чердачное окно, ухватившись за ветку чахлого на вид, но прочного на поверку карагача. Дерево, столь же стройное, как столетняя старуха было колючим, шершавым и злопамятным, стребовав с меня за возможность спуститься дань в виде разодранной штанины и ссадины на коленке.
Плюнула на недошрам как в прямом смысле слова (слюна и промыла рану и обеззаразила: из средств дезинфекции наша глушь знала лишь два: слюну и самогон), так и в переносном и поспешила на площадь. Бои уже начались.
Рыжий стоптанный башмак на левой ноге уже давно просил каши, но я потчевала его только костяным клеем. Он решил, что пора бы обидеться на такое скудное меню, и откинул ласты. В смысле подметку.
Пошевелила большим пальцем, который выглядывал из носка ботинка. Пока снимала отслужившую не только свой, но и чужой век обувку, чуть замешкалась, поотстав от остальных.
- Тэсс, давай уже, самое интересное пропустишь! - шепот Ника - первого раздолбая и хулигана приюта - заставил поторопиться.
- Догоню, не переживай. Дуй давай сам!
Больше Ника упрашивать не пришлось, он только засверкал порепанными пятками вниз по улице. Я припустила следом, подхватив под мышку ботинки.
Когда добралась до площади, бои уже шли вовсю. Амбалы с золотыми зубами и перстнями запросто здоровались за руку с местным шерифом, пацаны с открытыми ртами слушали рассказы кочевников, щуплые мужичонки стороной обходили здоровенных, похожих на големов в броне, телохранительниц одного из караванщиков, когда дамы бросали на них заинтересованные взгляды.