Пальцы Габора впились в ее бедра. Низким чужим голосом он угрожающе прохрипел:
– Тебе необязательно двигаться… Женщины рода Баттьяни могут ничего не делать. Мужчины все сделают сами.
Олеся даже не успела сообразить, что ответить на такое заявление. Габор прижал ее к себе и уложил на живот, навалившись сверху.
Она вскрикнула, когда почувствовала грубый беспощадный толчок. Габор припечатал ее к кровати своим весом и начал жестко двигаться, превращая утренний ленивый секс в горячее сражение.
Олеся стонала, сминая пальцами покрывало. Каждый толчок Габора приносил ощущение сумасшедшего вихря. Все ее тело дрожало от спазмов. Низ живота пульсировал. Ей нравилось ощущать его горячее дыхание на шее и затылке. Нравилось, когда он откидывал волосы с мокрой спины и целовал ее лопатки. Нравилось прикосновение твердой ладони к животу.
Он все делал идеально. Так, что у нее кружилась голова и пропадала способность соображать. Он проникал так глубоко, что Олеся чувствовала себя насаженной на здоровенный кол. Еще чуть-чуть, и он просто разорвет ее на части. Но этого не происходило. Тело подстраивалось под его жесткие толчки. Влагалище растягивалось, на грани, едва-едва, но достаточно, чтобы он уверенно скользил в ней. Узкие стеночки обхватывали горячий бархатистый ствол, мышцы сокращались, пытаясь удержать его внутри.
Движения Габора стали резче и сильнее. Он ударялся о нее с такой силой, что попка дрожала, а в груди перехватывало дыхание. Олеся начала вскрикивать, подходя все ближе к грани.
Наверное, Габор сумел каким-то образом почувствовать это. Просунул руку между кроватью и ее животом, накрыл ладонью лобок и собственническим жестом сжал. Олеся повернула голову, стараясь разглядеть его лицо.
Она еще никогда не видела его таким. Сосредоточенным, суровым. Даже злым. Брови сведены в одну линию, а зубы сжаты. Он тяжело и шумно дышал, блуждая взглядом по ее плечам, спине и затылку.
Неожиданно мужские пальцы пришли в движение. Развели нижние губки и нашли клитор. Олеся не смогла сдержать череду бессвязных всхлипов, когда он принялся натирать чувствительный бугорок плоти.
В теле начали вспыхивать и извергаться вулканы. Нутро затопило лавой. Движения Габора стали быстрее. Он сбился с ритма, просто рвано долбясь в ее тело. Палец на клиторе увеличил темп, и Олеся сорвалась в пропасть.
Громко закричала от болезненно острого наслаждения, прошившего все тело.
Она дрожала и дергалась от сладких судорог, сжимая член Габора изо всех сил. Ее затопила горячая волна, когда он в последний раз ворвался в нее и с громким ревом кончил. Спиной Олеся ощущала бешеное сотрясание его тела. Их влажная кожа терлась друг о дружку, запахи тел смешивались, становясь единым целым. Напряжение такое, что до боли. Даже дышать тяжело. А перед глазами вспыхивают и гаснут яркие огни. Олеся без сил уронила голову на покрывало. Габор упал сверху, прижимая ее к кровати и лишая последних крупиц воздуха.
Но Олеся не желала выбираться из-под его тяжести. Казалось, что вдох, сделанный без него, не принесет ей ничего. Габор чуть сдвинулся, поворачиваясь к ней лицом. Он все еще был внутри нее, и каждое его движение отдавалось внутри Олеси невозможно сладким чувством.
Габор провел пальцем по ее приоткрытым губам, погладил щеки.
– Хочу просыпаться так каждое утро.
Олеся обессиленно улыбнулась. Она не могла даже пошевелиться. С трудом приподнявшись на локтях, она заглянула в его все еще серьезные глаза:
– Наверняка ты уже просыпался так… с другими…
Он посуровел еще больше:
– В нашей постели не будет других. И ты первая женщина, с которой я спал. В смысле… именно спал. Всю ночь. И первая, с кем я проснулся.
Он замолчал, продолжая въедаться в нее тяжелым взглядом. Олеся даже представить не могла, каких усилий ему стоило сделать это признание.
Она прижалась к Габору и довольно потерлась о его тело.
– Знаешь… Я поняла, что ничто не может длиться вечно. И я утешаю себя тем, что… – Олеся провела пальцем линию через лоб, нос и губы Габора, деля его лицо пополам. – …что смогу вспоминать эти моменты, когда все закончится.
Габор резко поднялся с кровати:
– Какого демона, Олеся? Почему ты постоянно твердишь, что все закончится?!
Потрясающе обнаженный он метался по спальне, разыскивая свои вещи. Олеся села, бездумно глядя на свою порванную одежду. Не свою – поправила себя. У нее здесь нет ничего.