– Чтобы завоевать леди Элеонор. Чтобы она навсегда отвернулась от Николаса. Разве могла бы она отдать сердце человеку с репутацией предателя, изгоя общества, чья карьера была разрушена, а честь семьи растоптана?
– Но как же… ценой стольких жизней?
– Вряд ли он об этом тогда задумывался. – Чувство справедливости не позволило Дориан обвинить Гэвина в намеренном злодействе.
– А Николас? Он хоть догадывается?
– Не думаю. Николас высоко ценит дружбу. Ему и в голову не может прийти, что Гэвин причастен к смерти их друга детства, Джонатана Колларда.
– Коллард… Коллард. Полицейский упоминал эту фамилию. Ах, да! Джейми Коллард. Как думаешь, родственник?
– Наверное.
– И что же теперь делать, Дориан? Ты скажешь Николасу о своих догадках?
– Он ни за что не поверит, – покачала головой Дориан. – А у меня одни лишь подозрения. Нужно найти доказательства.
– И лучше всего выяснить, что третий кусочек рукописи Шамьера находится у Треффорда, – закончил Дэвис.
– Именно. По-твоему, шансы есть?
– Предположим, он действительно оказался у Треффорда. Зачем хранить такую улику? Безопаснее сжечь – и дело с концом. Я бы на его месте так и поступил.
– Но только не в том случае, если ты оказался без средств, потому что информация, которую ты собирался выгодно продать французам, так до них и не дошла. Интересно, – Дориан склонила голову набок, – а что известно Элеонор? Вполне возможно, она вообще не в курсе этих дел мужа. Но мне бы очень хотелось с ней поговорить.
– Только не надейся обсудить подобную тему с женой предателя за утренним чаем, – предостерег сестру Дэвис. – Даже если леди Элеонор что-нибудь и известно, она никогда не признается в этом.
– Скорее всего, – задумчиво протянула Дориан.
– Дориан! Какой приятный сюрприз! – Элеонор впорхнула в роскошно обставленную гостиную. На прелестных изогнутых губках леди играла довольно натянутая улыбка. Несмотря на сердечность приветствия, хозяйка явно не слишком обрадовалась визиту незваной гостьи.
– Очень мило с вашей стороны принять меня, леди Элеонор, хоть я и явилась без предупреждения. – Чопорно сложив на коленях руки, Дориан подняла взгляд на женщину, которая пусть в далеком прошлом, но все же владела сердцем Николаса. – Я узнала, что вы задержались в Лондоне, и решила заехать – спросить, как вы чувствуете себя после нашего визита в Охотничью Крепость.
– Ну что вы! Это мне следовало вас проведать, справиться о здоровье. Вам пришлось пережить такой ужас! – Леди Элеонор пристроилась на краешке кресла напротив Дориан. – Жаль, что сегодня сэра Гэвина дела задержали в адмиралтействе. Он был бы рад вас повидать.
Дориан изобразила любезнейшую из своих улыбок.
– Я всего лишь хотела сообщить – если вам это еще неизвестно, – что разорвала помолвку с Николасом.
В ответном взгляде Элеонор было столько жалости, что Дориан неловко заерзала на кресле.
– Я знаю. Гэвин мне сказал. Он услышал о вашем разрыве от самого Ника. Надеюсь, не инцидент в Охотничьей Крепости тому причиной?
– Нет-нет! Конечно, нет. – Осведомленность леди Элеонор удивила Дориан. Николас явно не терял времени, сообщая всем о разрыве с невестой. – Когда-нибудь я непременно разузнаю, что стоит за этим нападением. Однако сегодня меня привел к вам другой вопрос. Я очень надеюсь, что вы нам поможете.
– Нам? Но вы ведь больше не помолвлены с Николасом, – хмуря тонкие брови, ответила леди Элеонор. – Разумеется, я все сделаю для Ника… и для вас, Дориан. Гэвин сказал, что давно не видел Николаса таким мрачным. Он очень переживает ваш разрыв.
Николас страдает! Эта мысль на мгновение отвлекла Дориан от цели ее визита. Но лишь на миг. Все равно у него не так тяжело на сердце, как у самой Дориан.
– Вы, должно быть, гордитесь успехами сэра Гэвина во флоте Его Величества, – вновь перевела она разговор в нужное ей русло.
– Еще бы! – Улыбка вновь коснулась ее губ, осветила глубину бархатисто-карих глаз.
– Ему так идет форма!
Дориан с восхищением рассматривала небольшой портрет сэра Гэвина в дорогой раме. Она отметила, что вся мебель в гостиной была более чем роскошной для мелкопоместного дворянина с жалованьем моряка пусть даже высшего ранга. Над камином в столь же дорогой раме красовался портрет леди Элеонор.
– Я предлагала повесить над камином портрет Гэвина, но он заявил, что почетное место принадлежит самому красивому лицу в нашей семье.
– Какой галантный жест!
Ее затея явно потерпит крах, решила Дориан. Глупо было надеяться, что такая преданная супруга сделает хоть что-нибудь против мужа.
– Николас рассказывал мне о вашем детстве. У вас ведь был еще один друг, Джонатан Коллард, верно?
– Да-а, – с печальным вздохом сказала леди Элеонор. – Я была настоящим сорванцом. Носилась по округе наравне с мальчишками. Вот что выходит, если ты единственный ребенок в семье и единственная девочка среди дворянских наследников графства. Как только Николас, Гэвин и Джонатан ушли служить во флот, отец отправил меня в школу, учиться хорошим манерам.
– Вам можно позавидовать. У вас в детстве были замечательные друзья.
– Я и сама, бывает, скучаю по тем годам. – Элеонор наклонилась вперед, понизила голос: – Это так прекрасно – всегда быть в окружении троих симпатичных ребят, чуточку в тебя влюбленных, немного ревнующих друг к другу… – Головокружительные ощущения для подростка, – натянуто отозвалась Дориан. – Но вы все же отдали сердце Гэвину.
Морщинка на лбу Элеонор возникла – и тут же исчезла.
– Было время, когда я мечтала о Николасе, но все же Гэвин сумел меня завоевать.
– А Николас? Как вы теперь к нему относитесь?
– Мы, разумеется, остались добрыми друзьями. – Элеонор встрепенулась. Похоже, ей пришла в голову какая-то мысль. – О, Дориан, вы же не думаете?.. У вас нет поводов для ревности. Боже, надеюсь, вы не из-за меня расстались?
– Но вы очень хороши собой, леди Элеонор. Наверняка вы понимаете, что я должна была чувствовать. Николас так на вас смотрел…
Уловка удалась Дориан. Леди Элеонор отвела глаза, поправила прическу жестом уверенной в своей красоте женщины.
– Впрочем, все уже в прошлом. – Дориан небрежно махнула рукой. – Но я не отказалась от надежды разыскать письмо Шамьера для тети Шарлотты. Вы случайно не знаете, у кого может быть третий кусочек рукописи?
– Той рукописи, которую вы искали в Охотничьей Крепости? – изумленно округлила глаза леди Элеонор. – Николас ведь рассчитывает с ее помощью доказать свою непричастность к предательству, верно? Я слышала, теперь этот листочек стоит огромных денег.
– Да, это так.
Дориан неотрывно следила за Элеонор. Разные эмоции чередой сменялись на лице леди. Элеонор прекрасно понимала, о чем ее спрашивает Дориан, но по какой-то причине избегала ответа.
– Видите ли, моя тетя тяжело больна.
– Не могу поверить! Вы считаете, что я и Гэвин?.. – Элеонор замотала головой. – Но это же нелепо! Вы намекаете, что именно мой муж…
– Я ни на что не намекаю, – прервала ее Дориан. Теперь она была уверена – Элеонор что-то скрывает. – Я всего лишь хочу доставить радость тете и помочь Николасу. Если вы что-то знаете… умоляю, скажите мне. – Ничем не могу вам помочь, мисс Сент-Джон. – Элеонор протянула руку за колокольчиком. – Прошу меня извинить, но думаю, вам пора.
Беспардонная грубость Элеонор совершенно неожиданным образом воодушевила Дориан.
– Я намекаю – как вы изволили выразиться – на то, что сэру Гэвину известно о событиях Трафальгара куда больше, чем он утверждает. И если это так… если вы что-то знаете… то помогите мне и Николасу. Ради вашей дружбы, ради вашего погибшего друга.
На пороге гостиной возник дворецкий.
– Мисс Сент-Джон уже уходит, Джарвис, – бросила Элеонор и отвернулась.
Дориан взяла со столика перчатки и зонтик.
– Прошу вас, леди Элеонор, – подумайте над моими словами.