Николас догадывался, что за маской своевольной упрямицы кроется нежная, романтическая натура. Ее избраннику достанется любящая, бескорыстная и – теперь Николас в этом не сомневался – страстная женщина.
Мысль о том, чтобы соблазнить девственницу, была неожиданной для Николаса. Обычно он придерживался мнения, что девственницы – своего рода табу для истинного джентльмена.
Николас улыбнулся. Уже совсем скоро он получит доказательства своей невиновности… и сделает он это с помощью мисс Сент-Джон – хочет она того или нет.
Он постучал по крыше экипажа. Хорошо бы поделиться приятной новостью с кем-нибудь, кто оценит его радость.
В окошке появилось лицо грума.
– Да, милорд?
– Я передумал сразу возвращаться к дяде, – сказал Николас. – Отвези-ка меня в доки. Выпью на сон грядущий в «Голубой русалке».
– Слушаю, милорд. – Окошко захлопнулось, и на следующем углу экипаж свернул в сторону реки.
Моряки торгового флота, гардемарины, капитаны толпились у стойки и восседали за столиками «Голубой русалки». В сизом табачном дыму витал острый запах эля.
Пальто, кашне и цилиндр Николас оставил в экипаже. Владелец паба и многочисленные завсегдатаи знали Николаса, так что их удивление мог вызвать его сегодняшний официальный наряд, но не само появление в прокуренном зале портовой забегаловки. А привлекать к себе ненужное внимание он не собирался.
«Голубая русалка» была одним из немногих баров, куда Николас заглядывал в последние полтора года, – и единственным, где он чувствовал себя в безопасности. Устроившись за свободным столиком, он, как обычно, кивнул официантке, и та принесла кружку его любимого пива.
Он уже заканчивал первую порцию, когда из-за соседнего столика, оставив шумную компанию, поднялся один из гардемаринов. Прихватив свою кружку, парень прошагал к столику Николаса и опустился на стул напротив.
– Неужто я вижу улыбку на этом мрачном лице? – Светловолосый гардемарин подался вперед и впился изучающим взглядом в лицо Николаса. – Выходит, нашли?
– Первую часть. – Николас улыбнулся. Джейми Коллард был единственным, кого разгадка тайны интересовала так же, как и его самого. – У меня такое ощущение, словно со мной сыграли шутку.
– Я рассказал вам все, что знал, капитан.
– Нет-нет, Джейми, я вовсе не то имел в виду, – успокоил парня Николас. – Твои сведения оказались очень полезными, и с их помощью мне удалось узнать еще кое-что.
Джейми смущенно уставился в кружку.
– Рад это слышать, капитан. Вы же знаете, я не меньше вашего хочу узнать правду о гибели моего брата.
– Да, конечно, – сказал Николас. – Потому-то мне и хотелось именно тебе рассказать, что мы приближаемся к разгадке. Вот отыщу оставшиеся два кусочка – и станет ясно, кто предал нас при Трафальгаре. Ты ведь сообщишь мне, если еще что-нибудь узнаешь?
– Не сомневайтесь, капитан. – Джейми поднялся. – И будьте все время начеку. Настоящий предатель, чье имя значится на листке, наверняка попытается вам помешать.
Николас молча кивнул. Предупреждение было излишним. Он и без того отлично представлял, сколько опасностей таит в себе его расследование.
Дело, ради которого Николас приехал в «Голубую русалку», было выполнено, но торопиться ему было некуда, так что он отыскал глазами официантку и сделал знак повторить заказ. Она тут же принесла еще одну кружку пива.
Второй порцией он наслаждался не спеша, растягивая удовольствие, хоть и остался за столиком один. Одиночество никогда не тяготило Николаса. Компания ему была не нужна, и все же он скучал по здешней атмосфере, а потому всегда был рад послушать громогласные излияния моряков, отдать должное их фривольным шуткам, со стороны понаблюдать за переменчивыми, как морской прилив, отношениями. Здесь никогда нельзя было угадать, разразятся ли завсегдатаи паба песней или же сойдутся в рукопашной.
Житейская практичность этих людей была полной противоположностью равнодушию и изыскам высшего света. Служителям моря чужды лукавые взгляды и двусмысленности. Море – это море. Оно всегда искренне в своих проявлениях. В шторм оно бушует, в штиль затихает. И его покорителем может стать лишь тот, кто умеет выживать.
Николаса внезапно захлестнула тоска по морским просторам, кораблю, капитанскому мостику. Он и сам понимал, что это несбыточная мечта. Да и зачем наследнику графского титула, владельцу обширнейших имений мечтать о командовании кораблем? Вроде бы незачем. А он мечтал. И все привилегии титула и богатства казались ему пустыми и даже тягостными.
Но что поделать – судьба уготовила ему этот тяжкий путь, и он обязан им следовать. Обязан и будет следовать… до тех пор по крайней мере, пока не сумеет исправить то, что еще возможно исправить.
Николас допил пиво, бросил на столик несколько монет. Более чем достаточно. Официантка будет довольна. Чтобы не обращаться к обслуге с лишними просьбами, он решил пешком пройтись до поворота, где оставил свой экипаж.
Дверь за ним закрылась, и Николас ступил в промозглую сырость улицы, особенно неприятную после уютного тепла бара. Туман до того сгустился, что даже уличным фонарям не под силу было его рассеять. Пустынная в этот час улочка была совсем узкой, и все равно Николас ничего не видел дальше вытянутой руки.
Туман крохотными капельками оседал на лице, ледяной ветер мгновенно пробрался под одежду. Николас поежился и пожалел, что оставил пальто в экипаже.
Не прошел он и нескольких шагов, как услышал позади себя торопливые шаги. Кто-то шел следом. Поначалу он не обратил на это особого внимания, но, свернув за угол, заметил, что шаги стали громче и быстрее, словно незнакомец прибавил ходу, пытаясь его догнать.
Николас прислонился спиной к стене и подождал, пока прохожий его обгонит. Однако из-за угла никто не появился. Сколько Николас ни вглядывался, в тумане он так ничего и не увидел. Из темноты не доносилось ни звука, но Николас кожей чувствовал, что кто-то застыл совсем рядом в напряженном ожидании.
До экипажа было еще довольно далеко – на помощь кучера рассчитывать не приходилось. Машинально опустив руку на бедро, где привык носить морскую шпагу, он только сейчас понял всю свою беззащитность. При нем не было ни пистолета, ни шпаги. Да что там – даже тот небольшой нож, с которым обычно не расставался, Николас вынужден был оставить дома из-за своего официального костюма. Хитрость и быстрота реакции – вот все, что он имел в своем распоряжении.
Зная, что в тумане он так же невидим для своего противника, как и тот для него, Николас оттолкнулся от стены и сделал шаг вперед.
– Есть там кто?
В ответ прогремел выстрел. Пуля просвистела у самого уха Николаса. Он мгновенно вжался в стену. Отлично. Больше ему ничего и не нужно знать. С громким стоном, рассчитанным на то, чтобы обмануть противника, Николас упал на вымощенный булыжником тротуар.
Наступившая тишина оглушала. Через несколько секунд послышались осторожные шаги. В сыром воздухе стук каблуков отдавался ледяным, пугающим эхом. Николас лежал не шевелясь, не дыша, весь превратившись в слух.
Совсем близко шаркнули шаги. Николас скосил глаза и рядом со своей левой рукой увидел сапоги из дорогой мягкой кожи. Над головой резко щелкнул взводимый курок. Не колеблясь ни секунды, Николас вцепился в щиколотку противника и дернул изо всех сил. Коротко вскрикнув, неизвестный потерял равновесие, отлетел сначала к стене, а потом уже рухнул на тротуар. Пистолет выпал из его руки, чиркнул по булыжнику и со вспышкой дал осечку.