– Зачем она его позвала? – Не выдержал Сева. В отличие от Митяя, ему кусок больше в горло не шел. Даже не верилось, что так хотелось есть.
– Для Танюшки. Чтобы защищал. Я же сказал, родовой зверь. Древний и нездешний. Однажды он тети Оли матушку и саму тетю Олю уже защитил. Вот, видать, тогда одной башкой и поплатился. А теперь пришел черед Танюшку защищать. Тетя Оля перед своей смертью ему шепнула, кого ни в коем случае нельзя обижать, меня велела слушаться безоговорочно. – Дядя Гриша снова усмехнулся, сам себя поправил: – Ну, безоговорочно, это я погорячился. Своенравная зверушка. Бегает, где хочет. Убивает, кого хочет.
– Кого он уже убил? – с болезненным нетерпением в голосе спросил Митяй. – Кого, батя?!
– Всех фрицев. И тех, кто квартировал в Гремучем ручье, и тех, кто погостить приехал.
– А наших? – Сердце тревожно сжалось.
– Нет, наших не тронул. Уж не знаю, сколько там в этих головах разума, но в том, что побольше, чем у обычной собаки, я не сомневаюсь. Остальных ребят Шура из усадьбы увела еще до того, как там все… началось. По крайней мере, их тел я не нашел, когда вернулся.
– А ведьма? С ней что? – К тому факту, что трехглавый зверь, ведущий свою родословную от самого Цербера, перерезал всех фрицев, Сева отнесся с равнодушным спокойствием. Поделом! Но оставалась старуха, сестра фон Клейста, тварь, которая убила тех девочек из водонапорной башни и превратила в нежить бедную Настю.
– А с ведьмой поквиталась тетя Оля. Пришпилила осиновым колом, как летучую мышь.
Коротко, как-то истерично хохотнул Митяй.
– Вот бы посмотреть! – сказал весело.
– Не надо тебе на такое смотреть, сынок. – Дядя Гриша глянул на него с жалостью. – Не на что там сейчас смотреть. Давайте-ка лучше налегайте на пайку. Я быстро собирался, похватал, что под руку попало. Старался в первую очередь консервы брать, но получалось по-всякому.
Он говорил, нахваливал еду, но сам не ел. Не хотел или экономил, чтобы им с Митяем больше досталось? Или по какой-то другой причине? Настя тоже не сразу стала упырем…
– Чья на вас кровь, дядя Гриша? – спросил Сева и не узнал свой голос, таким сиплым он сделался.
– Ты видишь на мне раны? – Дядя Гриша посмотрел на него очень внимательно.
– Может быть, они под одеждой! – Сказал «А», нужно говорить и «Б»!
– Что ты несешь, блондинчик?! – вскинулся Митяй, но дядя Гриша остановил его взмахом руки.
– Все в порядке, сынок. Он правильные вопросы задает. Вспоминай, Сева! Тех девочек из башни вспоминай. Были на них раны?
Ему и вспоминать не нужно, до сих пор все перед глазами. И прозрачная кожа, и раны на запястьях.
– Тебе нужны доказательства, что я не один из них. Понимаю.
– Вы пропали. Ольга Владимировна сказала…
– Все хорошо, парень. Не надо оправдываться.
Дядя Гриша принялся стаскивать с себя сначала пальто, потом рубаху, а потом и штаны. Оставшись в одном исподнем, он встал перед Севой сначала лицом, а потом спиной.
Имелись на его шкуре раны. И раны, и ожоги, и следы от порезов. Эх, видать, жизнь у него была интересная… Но тех особенных ран не было. Сева проверил. Несмотря на негодование Митяя и острое чувство стыда за собственное неверие, проверил.
– Убедился? – спросил дядя Гриша, натягивая обратно штаны.
– Откуда крови столько? – Это не было извинением, но прозвучало именно как извинение.
– Это того, другого. Упыря из лощины. Нет его больше, покончено с ним. Скажи, Сева, как думаешь, доверила бы мне тетя Оля свою зверюшку трехглавую, если бы я был одним из них? Наказала бы мне защищать Танюшку?
Сева подумал. По всему выходило, что дядя Гриша был и оставался человеком, но душу все равно что-то грызло, что-то смутное и тревожное.
– Он от монстры нас защитил! – сказал Митяй с вызовом. – Слышишь, блондинчик?! Если бы не мой батя, от нас бы только косточки остались!
И ведь правду сказал. С этим и не поспоришь. А может и не надо спорить? Вот он, дядя Гриша, нарезает хлеб, зажав папиросу в зубах. Теперь им проще будет искать Таню. Теперь у них точно появится какой-то план.
– У вас есть план, дядя Гриша? – спросил Сева с надеждой.
6 глава
– У вас есть план, дядя Гриша? – спросил его Сева и посмотрел так, что впору отвернуться, чтобы не выдавать собственную растерянность.
– Есть, – сказал Григорий, последней затяжкой докуривая папиросу. – Сейчас передохнем и по свету тронемся в путь.
– Куда?
А он настырный, этот пацаненок. Знал бы Григорий куда, уже бы давно там был.
– Пока из болота выберемся, заглянем в Видово, поспрашиваю там кое-кого.