– Да усядься же поудобней. Это не дело – читать классику, вытянувшись в струнку. – Если бы он перестал пялиться на полки, увидел бы, в каком я шоке. Но пока он занят, я робко опускаю взгляд и читаю название книги. Хм. Никогда не слышала о такой.
– Ну ладно-ладно, я соврал. Формально это не классика. – Вард возвращается к диванчику с еще одной книгой в руках – для себя. – И напрасно. Ты поймешь, о чем я, когда дочитаешь, поверь мне.
Не верю я ему. Ни капли. Но меня все равно смущает, когда он преспокойно усаживается на мягкие подушки, вытягивает руку по спинке дивана у меня за спиной – прямо-таки пугающе близко – и просто погружается в чтение. Проходит одна минута. Затем еще одна. Три минуты спустя я все так же сижу, смотрю перед собой и жду. Но Вард читает, и только. Я вижу, как его взгляд перебегает со строки на строку, со страницы на страницу, впитывая слова, которые видны только ему одному.
Проходит пять минут, он прижимает палец к строчке, на которой остановился, поворачивается ко мне и перехватывает мой недоуменный взгляд.
– Если ты немедленно не успокоишься и не начнешь читать, мне придется читать тебе вслух. Но предупреждаю: я буду менять голоса. И акценты.
Он резко и драматично кашляет, а затем опускает взгляд в свою книгу и произносит с густым шотландским акцентом:
– «Та не хóчу я чаю, слышь, – сказал МакНэлли старой вдове. – Я Кормака хочу повидать, слышь! – А я сказала те, что Кормак тя видеть не хочет. Придется те подождать, пока не…»
Я рывком распахиваю свою книгу, и Вард прекращает издеваться над этим чудесным акцентом.
– Видела бы ты свое лицо, – усмехается он. – Да ладно, вышло не так уж и плохо.
Да неужели? У меня чуть кровь из ушей не пошла.
– Можешь залезть с ногами и устроиться поудобнее. У нас весь вечер впереди.
Он прав. Мне нечего терять. Если окажется, что все это какая-то жестокая шутка или очередной психологический эксперимент, я буду очень разочарована. Но если у меня действительно есть возможность просто почитать пару часов, то лучше я и правда устроюсь поудобнее.
Я прижимаюсь спиной к подушкам и забиваюсь в самый дальний уголок дивана. Поджимаю под себя голые ступни. На Варда я не смотрю, но чувствую его одобрение. Всячески игнорирую его и погружаюсь в прекрасную глубину слов.
Глава 3
– Динь? Эй, Динь? Проснись. Нам уже пора.
Кто-то осторожно трясет меня за плечо, пока приглушенные слова наконец не проникают в мой спящий мозг. Я вскакиваю так резко, что только чудом не сталкиваюсь лбом с Вардом.
– Полегче, Динь. Если ты не против, давай пока не будем ломать мне нос.
Я наверняка по-дурацки таращусь на него, но спросонья меня заботит лишь одно: почему он так близко?
Мы с Вардом занимаемся уже две недели. Каждая наша встреча ничем не отличается от предыдущей. Он очень добр ко мне, и я тоже невольно оттаиваю, хоть и продолжаю держать оборону. Он откуда-то знает, что я люблю читать, и именно этим мы и занимаемся во время каждой нашей встречи. Я ничего не понимаю. Но в то же время мне это нравится. До знакомства с Вардом я два с половиной года не держала в руках книгу. А за последние две недели я от корки до корки прочитала целых пять. Тридцать месяцев я была безвылазно заперта в одиночестве в собственной голове, а теперь ее заполнила толпа героев. И все они требуют моего внимания. Это похоже на глоток свежего воздуха и здорово успокаивает.
Это… потрясающе!
– Мне очень льстит то, что моя компания так тебя вдохновляет.
Слова Варда заставляют меня шире открыть глаза.
– Или это чтение тебя так взбодрило?
Смотрю на книгу, по-прежнему лежащую у меня на коленях. Это моя любимая, я читала ее много раз, еще до «Ленгарда». Так что нет, я отключилась не из-за нее. Но я никак не могу признаться Варду, почему на самом деле проспала целых – смотрю на циферблат на стене – три часа!
Он наблюдает за мной, так что я пытаюсь скрыть удивление. Не пойму, почему он позволил мне проспать столько времени. Почему он вообще позволил мне спать. Но я все равно ни о чем не спрошу. Иначе он захочет узнать, почему я отключилась. А я не хочу, чтобы он знал. Это не его дело.
Просто в последнее время, а точнее, за последние две недели, эксперименты Ваника стали еще более мучительными. Сегодня было особенно тяжело. Такое чувство, будто он пропустил мой мозг через блендер, а потом кучей вывалил обратно в черепную коробку. Мой рассудок напоминает разобранный пазл – и Ваник даже не попытался собрать его воедино. Просто слепил как попало в надежде, что он сохранил работоспособность.