— Ну-ну, — уже совсем обрадованным голосом поощрял полковник капитана к рассказу. Вот чего не знал аноним и не мог знать! Вот где его поражение! Вот где его разгром!
— Начальник заставы сообщил в отряд… На бандеровцев послали войска. Учительница их вывела точно на скрытый в горах лагерь…
— Ты хоть видел ее теперь? — спросил полковник. — Все ж таки — спаситель…
— Какой там спаситель! Она сама себя спасла. Мужественная женщина, не испугалась, выскочила у них из-под носа. Рассказывала, как шуганула в пропасть, как катилась по крутому бесконечному склону, как бежала всю ночь через снега и черторои!..
— Так это ты, наверное, тогда с бандеровцами столкнулся?
— Это уже некоторое время спустя, когда остатки недобитых бандитов попытались прорваться через границу… Рядовые, чтобы отвлечь внимание и оттянуть на себя все наши силы, вступили в перестрелку с дозором, начальник повел заставу на место боя, а тем временем их начальники решили прошмыгнуть у самой заставы в Словацкие горы… Ну… Случай помог, что именно я преградил им путь… Пришлось принять неравный бой и… Может, где-то там лежит и мой теперешний родич…
— Говорят, жив он… за границей, — попыхивая папиросой, небрежно проронил полковник.
— Не знаю. Тогда все считали, что не прорвался никто. А может, и выскользнул какой-нибудь… Я уже не помнил ничего, был тяжело ранен… Теща говорит, что брат ее с тех пор больше не подавал голоса. Перед тем она его прятала после СС в тайнике, сделанном мужем… А как перешел к лесным бандюгам, так уже больше не появлялся…
— Ну, пусть и не появляется. А то встретим как следует.
Полковник затоптал папиросу. С таким бы желанием он втоптал в землю и анонима! Найти бы его, мерзавца, да проучить как следует! Но где ты станешь его искать? Да и не имел полковник Нелютов ни времени, ни желания на такое дело. Может, возьмется за него одна из инстанций, на которую он полагался, рассылая свою грязную писанину! Хотя бы!
Еще немного походили между буков. Нелютов подумал было, не оказать ли капитану про анонимку, посмеялись бы вдвоем над клеветником. А потом решил: не надо! Зачем портить настроение еще одному хорошему человеку? Вот ходит возле него, счастливый человек, счастливый всем: службой, жизнью, любовью, своим местом в жизни. А узнает, как подбираются кроты под него, и пропал покой, пропала уверенность в собственных силах, пропало счастье! Разве ж может человек быть счастливым после анонимки!
А капитан нравился полковнику все больше. Парни-штабисты удивительно метко охарактеризовали его: «Скромный, сдержанный…» И о том, что он, Нелютов, командным голосом не владеет, тоже правильно когда-то писали. Ибо не всегда и надо владеть командным голосом.
Прощаясь, он подмигнул Шепоту:
— На крестины пригласишь?
— Непременно, — ответил капитан, и его бровь так симпатично поднялась, словно бы приветствуя полковника, что Нелютов уж совсем легко засмеялся и добавил уже из машины:
— Только чтобы сын был, а то дочки мне уже… Ох!
6
Все начинается с «А». Везде и всюду все начинается с «А», и тут уж ничего не попишешь, не мы заводили этот обычай, не нам его и ломать. Вот и прутся вперед те, что на «А» да на «Б», а те, что на «Ч», «Ш», «Щ», подождут, они еще имеют время, те парни всегда имеют время. Чудеса! Хорошо еще, когда берут. Тогда оно как-то легче, можно и подождать, торопиться, собственно, некуда. А когда дают? Тем, что на «А» и «Б», всегда достаются лучшие куски, а уж тебе может и совсем не хватить или же выпадет такая ничтожность, что только тьфу!
За время пребывания в учебном отряде Чайка наслушался всякого про заставы. Заставы в горах над чертороями и ваставы в ласковых шумливых лесах; заставы на околицах живописных сел, над которыми каждое утро поднимаются сладковатые дымы и пахнет свежим хлебом, испеченным на капустном листе, и домовитостью; заставы у речек, полных рыбы; заставы в бывших графских имениях (и ты спишь в комнате с разрисованным потолком, под всякими там купидонами и купидонессами!) и в домах из дикого камня; заставы с легкими участками границы, такими, где можно проехать по «дозорке» на машине, и заставы, которые имеют в своей. «собственности» с десяток крутых обрывистых шпилей, и ты, заступив в дозор, должен вскарабкиваться и снова спускаться десять, двадцать раз вверх и вниз, железные ноги надобно иметь, железное сердце, железное терпение — горе несчастливцам, попадающим на такую заставу!