Вестовой пропустил вперед сотника, виновато топал сапогами сзади.
Переночевали под елями, утром опять были у монастырских ворот. Приехали первыми. Им чудилось, что за ними следят невидимые глаза, хотя монастырь стоял все таким же замершим. Курили, ждали…
Эмиссар появился совсем не оттуда, откуда его ждал Ярема. Спустился с горы, вышел из лесной чащи в сопровождении двух вооруженных до зубов жандармских чинов; увидев Ярему и его вестового, остановился, что-то сказал жандармам, те ответили, видимо успокаивая уполномоченного. Тогда он смело направился к воротам. Подошел совсем близко. Грузный, краснощекий, с маленькими глазками, маленьким носиком. Ярема ждал от него и соответственного внешности голоса: тонкого, писклявого… Но тот поздоровался густым басом: «Доброго утра, хлопцы!» Ему дружно ответили: «Бандера! Бандера! Бандера!»
С тягучим скрипом растворились ворота. Три фигуры, закутанные с головы до ног в черное, стояли в воротах. Чуть впереди — настоятельница, старая, сморщенная. Ha протянутых руках держала подушечку из лилового бархата, на подушечке — символический ключ от монастыря. «Не вынесла вчера, старая печерица», — злобно подумал Ярема и, нарушая субординацию, первый подскочил к подушке и схватил ключ. «Или, может, господин эмиссар заинтересован в этой железке?» — с плохо скрытой издевкой в голосе спросил высокого представителя. Тот слишком ценил собственную персону, чтобы встревать в мелкие споры или проявлять ненужную амбицию. «Пан уже давно имеет право на ключи от всех здешних строений, раз воины пана завладели территорией», — прогудел эмиссар, продвигаясь к сестре-настоятельнице и нагибаясь, чтобы поцеловать ей руку. Ярема сунул ключ вестовому. Начало не обещало ничего утешительного.
Сестра Евлалия (так звали старую печерицу) ввела их в монастырскую трапезную — длинную узкую комнату с высоким сводчатым потолком и мрачными голыми стенами. Длинный стол посередине, грубые скамьи по сторонам, стул с высокой спинкой, обитый старой кожей. Видно, принесли из монастырской часовни, чтобы угодить высокому гостю. Гость не ждал приглашения — быстро покатился к стулу, плюхнулся на него, отер раскрасневшееся лицо, согнал пот с широкой лысины. Когда сидел, казался еще крепче и румянее, почмокивал губами, бегал острыми глазками вокруг, махнул рукой, приказывая жандармам и вестовому выйти, качнул головой в сторону сестры Евлалии — не то кланяясь, не то намереваясь боднуть, как бык рогами — убегай, не то бодну. Сестра Евлалия перекрестилась, тихо вышла.
Теперь остались вдвоем.
— Разговор наш будет недолгий, пан Прорва, — прогудел эмиссар. — У меня к вам весьма важное поручение, которое зародилось, когда я узнал, кто вы на самом деле.
Ярему подмывало спросить, кто же он на самом деле, но подавил это мальчишеское желание, сидел смирно, прикидывался внимательным слушателем и, прикрывая глаза веками, подтверждал правильность слов пана эмиссара.
— Пану хорошо известно, что славная Украинская повстанческая армия задумана была уже с самого начала как охватывающая все стороны украинской земли, отсюда наши группировки: УПА-Север, в которую входят Волынь и Цолесье, и УПА-Юг, долженствующая охватить всю территорию от Каменец-Подольска и Винницы до Киева, УПА-Восток, между Житомиром, Черниговом и Киевом, и, наконец, УПА-Запад — Тернополь, Львов, Станислав, Закарпатье, Буковина, украинские извечные земли, отошедшие к Польше, — Ходмщина и Лемковщина.
— Кажется мне, что большинство из этих группировок осталось на бумаге, — вставил свое Ярема.
— Да, мы сосредоточились на одном направлении, объединили усилия на УПА-Запад…,
— Почему?
— Именно это я и желал разъяснить пану. Действительно: разве у нас нет достаточного количества вояк? Разве не идут на наш зов верные сыны Украины и не встают в вооруженные ряды для борьбы с красным большевизмом?… Массы надо вести. А вести — значит уметь вдохновлять их. Если изучить все те элементы, которые дают возможность предводительствовать массами, то мы можем выделить из них два, а именно: идею и организацию. Эти элементы лежат в основе всякого политического движения.