Все наше движение построено именно на таком исходном положении. Испокон веков ведет нас националистическая идея, и точно так же идеологические наши устремления искони находят свое проявление в формах организации наших борцов.
Как показывает анализ нашего исторического прошлого, не проблема масс сводила на нет все наши попытки завоевать самостоятельность, но всегда в первую очередь- проблема руководства.
Руководство, элита — это было для нас самым важным всегда, самым важным является и сегодня. Нам нужны люди, которые хотят и могут стать элитой в нашем движении, стать, ею прежде» всего с понимания задач элиты нации, которая хотя бы уже по одному географическому положению предназначена сыграть одну из главнейших ролей в Европе…
Ярема сверкнул глазами на эмиссара: куда он ведет? Толстяк заметил этот взгляд, нагнулся к Яреме, коротко бросил:
— Пан Прорва нужен нам не здесь!
«А где?» — чуть не крикнул Ярема, но смолчал, только дернулись у него губы.
— Не сотниковать пан должен.
«А что же делать?» — снова немой вопрос.
— И не на вымерших польских землях. «У лешего в зубах разве?»
— Пан был батальонным капелланом в СС «Галиции». Не спрашивал, а утверждал. Ярема медленно кивнул головой.
— Мы попросим папа быть капелланом в нашем войске.
«Войско! — мысленно воскликнул Ярема. — Куча ободранцев!»
— Мы ведем ожесточенную борьбу за самостийную Украину, и борьба продлится долго. Надо острить дух наших воителей. Надо рассчитывать на третью мировую войну, которой- мы воспользуемся лучшим способом, нежели это сумели сделать во вторую. Если же война не возникнет, то вскоре должна состояться высокая конференция, на которой решится историческая судьба Украины, и все воители за ее независимость будут фигурировать как национальные герои. Наши люди должны знать это. Вместе с молитвой божьей должны они впитывать в себя дух непобедимости и отваги. Советы скрывают наше движение. Боятся его. Не говорят своему народу о существовании Украинской повстанческой армии.
— Может, просто щадят нервы народа, измученного войной? — глухо проговорил Ярема.
— Это звучит смешно: щадить народ. Народу нельзя давать покой. Нужно держать его в напряжении, в страхе, в неверии в собственные силы и способности! Пусть ощущает каждое мгновение, что он — над пропастью, Что каждый миг может разразиться катастрофа, но, благодарение богу, кто-то спасет его.
— Как я понял, мне придется отправиться на ту сторону границы?
— Именно так, именно так! Главные удары-на советской территории. И как можно более широкое поло деятельности. Пусть наши удары не столь ощутимы, зато — многочисленны. Создать впечатление миллионной армии.
— Не знаю, согласятся ли мои люди переходить границу. Теперь это стало почти невозможно.
— Они уже получили нового сотника. Пан отправится один и прямо отсюда.
— Прямо так?
— А разве пан не дает согласия?
Отворилась дверь, бесшумные монахини несли к столу миски и графины. Эмиссар оживился.
— Весьма кстати, весьма, — пробормотал он, — после прогулки в горах у меня разгорелся аппетит. По вкусу ли пану Прорве монастырские блюда? Наверное, пан в свое время напробовался их всласть?
Ярема молчал. Перед глазами у него была граница. Горные ущелья, темная зелень лесов, узкое шоссе, опоясывающее горы. Знал этот край, как собственное ухо, но боялся его, как злейшего врага. Возвратиться туда, где он благословлял убийства и глумление?
Монахини расставляли на столе миски с монастырскими яствами. Свиные ножки с чесноком и подсолнечным маслом, фаршированные луком и грибами голуби по-монастырски, поповская яхния из мяса серны, миш-маш, то есть брынза со стручковым перцем, помидорами и взбитыми яйцами, игуменская фасоль с кислыми сливами и петрушкой, суп из телячьей печенки, пирожки с ежевикой и настойки на травах и кореньях калгана.
Эмиссар смачно почмокивал губами. Взглядом приглашал собеседника: берись, мол, за дело. Но Яреме кусок не лез в горло.
— Собственно, — набивая рот, молвил эмиссар, — пусть пан не считает, что его принудительно высылают отсюда. Военные действия диктуют нам это как целесообразное. Если же продиктуют они нам иное, то, ясное дело, очень вероятным станет возврат куреня, в котором пан будет находиться, снова сюда. Раскрою пану небольшую тайну: куренного мы послали туда месяц назад. Дали даже доктора! Хотим сделать образцовый курень. У нас будут все: священник, доктор, политический офицер, инструктор боевой подготовки, бунчужный по продовольствию, группа жандармов. Это большая честь — стать капелланом образцового куреня. Не правда ли, пан Прорва? Будем здоровы!