Ведь никто не в силах узнать, что творится в мыслях у Старшего...
«Если у существа перед тобой есть язык, ты можешь поговорить с ним...»
Тут ее воспоминания прервались, и по уважительной причине - нечто достаточно крупное и тяжелое врезалось в ее плечо, заставив потерять равновесие. Раздался недоуменный и чересчур громкий вопль, мелькнуло что-то серое, и перед лицом оказался камень предмостовой площадки.
- Глюччино... Да вы издеваетесь? Здесь все сговорились поубивать меня, так, что ли?..
Потирая саднящие руки, Белка села и посмотрела на второго участника падения. Тот, раскинув руки и ноги звездой, валялся частично на мосту, частично - на площадке перед ним, и недовольно смотрел в небо. Вставать в ближайшее время он явно не собирался.
- Только-только выбрался из глючинной механизированной клетки... уже все глаза от радости выплакал... а теперь вот лежу глючинно знает где, на холодном камне, в грязи...
- Здесь нет грязи.
- А? Ладно, пусть нет. Тогда просто на холодном камне, - охотно согласился человек. Старуха, которой он загораживал спуск с моста, остановилась, подумала немного, потом, цепляясь за перила, протиснулась мимо и, размашисто покачивая бедрами, пошла прочь. На брань она не скупилась. Человек проводил ее меланхоличным взглядом.
- Похоже, я только что навлек на себя осуждение всех старушек округи, - произнес он с грустью. - Вечные посиделки на лавочке будут где-то ближе к вечеру, если распогодится... значит, к завтрашнему утру я не смогу сделать и шагу в этом городе, чтобы не вызвать гомон с их стороны. Глючинно. А я так хотел не привлекать внимания... хорошо здесь хоть Общесети нет...
Белка недоуменно помотала головой. Она могла понять каждое отдельное слово, что говорил человек, но вот смысл его речи куда-то терялся, как будто говорил он на другом, нездешнем языке.
Хотя этот человек и не был «здешним». Белка не могла назвать его совершенно незнакомым, но он определенно не был одним из горожан Крылатого. И гостем с Пустынного острова он тоже не являлся.
После долгих раздумий человек, похоже, решил действовать. С наполненным страданием стоном он поднялся и грустно обследовал состояние своего мешковатого серого костюма. Потом почесал светлые волосы, пробормотал что-то и наконец перевел взгляд на Белку.
- Мелкая, я ведь тебя где-то видел... - Он задумчиво наморщил лоб. - А, неважно. Но как ты думаешь, это вежливо - ни с того ни с сего врезаться в людей? Я полагаю, что нет. Не хочешь извиниться?
Надо признать - со времен утренней встречи его взгляд не утратил и капли того раздражающего, «так-и-быть-я-сегодня-великодушный-и-подожду-твоих-извинений» выражения. И даже грязь на кончике носа незнакомца почти не портила впечатление.
- Извините, - наконец сказала Белка. И, точно как в прошлый раз, лед в глазах чужака мгновенно растаял.
- Отлично. Так, а теперь, малявка, скажи мне, где тут находится гостиница «Рыжий лист»? Не хочу никого обвинять, однако архитектура этого города чрезвычайно несообразна и запутана, не говоря уж о полном отсутствии указателей и подъемников. Как такой город вообще мог быть построен? И как они намереваются принимать здесь туристов, если...
- В общем, ты заблудился, - перевела Белка. Белобрысый поморщился.
- Как грубо. Тебя вообще вежливости кто-то учил?
- Нет.
- Прекрасно. Ну да, я заблудился! Довольна?
- Нет.
- Еще грубее. Так как насчет гостиницы?
- Это не гостиница. Пошли.
***
В обычное время на путь от моста до таверны приходилось затрачивать минут десять-двадцать, в зависимости от погоды и тяжести переносимого груза. Однако сегодняшний день превзошел все ожидания Белки и заставил ее серьезно усомниться в правильности своего чувства времени. Иначе как можно объяснить то, что шли они не меньше часа?
Хотя нет. Объяснить это было очень легко.
Причина задержки плелась аккурат позади Белки. Эта причина умудрилась споткнуться обо все неровности и выступы на пути; запыхалась после десяти минут ходьбы; наотрез отказалась признавать небольшой отвес за дорогу, из-за чего пришлось большую часть пути проделать по Окружной лестнице; и главное - постоянно, постоянно жаловалась! Осуждению подвергалось все: и белое молоко вокруг, в котором ни зги не видно, и отсутствие у местных аборигенов крыльев или паучьих ног, и бесконечные лестницы, и эгоизм нынешней молодежи. Проскальзывали и другие слова, которые Белка не понимала, вроде Общесети и рок-движителя, однако спрашивать их значения не хотелось - разговоров с белоголовым чужеземцем ей и так хватило по горло.
А как он выпучил глаза при виде «Рыжего листа»! Хотя это можно было бы счесть настоящим комплиментом. Ничто не могло доказать лучше, что многолетние усилия Рябины не прошли зря...