Эльф решил не обходить дворец, а пройти по прямой и скрылся в темноте. Послышалось сдавленное рычание из дворца, откуда выбрался эльф, еще несколько минут назад. Стая наконец нашла одноглазую и теперь ринется на поиски добычи. Понял это и эльф, даже через гул в ушах он хорошо расслышал негодование и обиду хищников, которые если и встречали врага способного отнять их жизни, то уже очень давно. Горгульи умирали от голода или болезней, но много лет никто не убивал ни одной, потому что среди охотников им не было равных. В отличии от большинства животных, эти очень хорошо понимали, когда нужно отступить, когда нужно нападать. Если остальные звери шли на запах и просто нападали, то эти всегда четко определяли стоит ли вообще рисковать. Именно поэтому караваны могли спокойно проходить мимо Мертвого Города, когда-то давно, когда еще только здесь появилась первое поколение этой стаи, горгульи нападали на обозы.
Закончилось все тем, что в одном из нападений погиб граф и его племянник вместе с охраной, слугами и лошадьми. После трагедии в Мертвый Город прибыло несколько рыцарей и лучников. Они перебили почти всю стаю, а вот новые поколения тварей уже обозы не трогала, предпочитая просто ждать одиноких, страдающих от голода и жажды путников.
Они верно рассудили, среди таких людей не бывает знати, за которую могут прийти мстить, а значит можно есть не опасаясь. Им вполне хватало, потому что иногда кроме таких заблудших в город заглядывали юные маги или молодые воины, которые стремились всем доказать свою силу. Еще ходили слухи, что среди господ, прилежащих к Серой Пустыне земель была любимая казнь - всех особо неугодных приводили в Мертвый Город связанными и бросали в один из замков.
Размеры стаи никто доподлинно не знал, но ясно одно - она не бедствовала и скорее всего активно размножалась. Природа сделала зверей очень осторожными, они не рискнут нападать при свете дня, на открытой местности, на большое скопление людей, даже при численном перевесе с их стороны. А пока ничто не угрожает торговцам, значит и хищникам, всех все устраивало. Эльф был убежден, что многие из властителей наоборот охотно подкармливали горгулий не только своими врагами, преступниками или рабами, но и в особо спокойные дни просто лошадьми и прочим скотом, лелея мечту о том что их возможно приручить, а значит заполучить невероятно сильное оружие. Про попытки дрессуры горгулий никто из простого народа не знал и искренне верил, что эта кара Великих Ушедших Богов, которые все-таки сделали так, чтобы замки не достались их творениям.
Эльф же о них знал мало, но зато хорошо понимал подлые желания продажных представителей "голубых кровей" , а потому его предположение имело под собой реальные основания. Парочка тварей, которые напали на него в замке-с-куполом были слишком большими и толстыми, они явно хорошо и регулярно питались. Ни на одной не было шрамов от меча или стрелы, более того даже не было шрамов от когтей собратьев. Они нападают на себе подобных, только от большого голода и никак по другому. Еще одна отличительная особенность, другие животные нападают друг на друга из-за территории или брачных игр за самок, но эти никогда не тронут собрата без угрозы просто умереть с голоду. Все это говорило, только об одном - о них хорошо заботятся и никто не пытался их убить, как минимум два поколения, а это не меньше тридцати лет.
Какой смысл кому-то кормить и запрещать убивать диких животных, которые регулярно в твоих землях убивают путешественников, особенно если охота излюбленное занятие любого благородного дворянина с самых далеких времен? Ответ мог быть только один: их планируют использовать для войны. Против кого, уже не так важно и эльфа это не особо волновало, просто он в который раз понял, что самые благородные люди, а значит его хозяева и господа, самые подлые существа, что впрочем не так плохо, его клан не останется без работы. Однако сама мысль о том, что скоро эту ядовитую мерзость спустят с поводка, а она в свою очередь начнет рвать на части простых людей, которые даже не знают о яде, приносила некоторое раздражение в душу эльфа. Он не стремился спасти этих будущих жертв чужой злой воли, просто ему вдруг захотелось подпортить чужие планы. Сейчас его сердце жаждало последней игры.
Снова раздался женский крик, уже несколько приглушенный и глухой, похоже жертва сорвала голос, но явно была жива. В этом звуке отчетливо читался страх, но не боль от ран, а значит у смерти эльфа будет свидетель. Вот это понимание, почему-то его совсем не порадовало. Он напрягся и привычно проверил сохранность цепочки на шее пальцами. К моменту когда он вышел на открытое пространство решение встало в полный рост: нужно не только убить большинство из стаи, убить молодняк все равно не получиться, его хорошо прячут, но и сделать все чтобы к моменту его смерти тело было слишком изуродовано, а лучше разорвано на части, а иначе... О том что могло бы быть, если тело будет в порядке, думать не хотелось совсем. Эльф тряхнул головой, чтобы не допустить развития этой мысли и повернул за угол одного из замков.