Выбрать главу

Лифт резко остановился, и Колтон боролся с растущим желанием ослабить галстук.

Перед ними с грохотом распахнулись двери, показав знакомое лицо. В горле Колтона застыл комок, когда Эрик Хейс шагнул в лифт, втискиваясь из-за своего внушительного роста в и без того небольшое пространство. Взгляд, которым он окинул Колтона, заставил его почувствовать себя так, словно его поймали с руками в штанах. В груди поднялась волна возмущения.

– Прайс, – сказал Хейс, наклоняясь для приветствия, которое было наполовину рукопожатием, наполовину объятием. Он был широкоплеч, чернокож и строен, как атлет, а его обезоруживающая кривая ухмылка предназначалась исключительно для Лейн. – Мне нравится твой галстук. Такое облегчение – знать, что лето вдали от дома не сделало тебя менее придурковатым. Кто твоя подруга?

– Не знаю, – солгал Колтон, потому что он не должен был ее знать, и они оба это понимали.

– Я Лейн, – сказала она. Девушка говорила с Хейзом, но смотрела на Колтона. Казалось, что она осмеливается сказать ему это снова.

– Люблю фиолетовый, – Хейс усмехнулся.

– Это очень смело. Не обращай на него внимания, – сказал Колтон, но она не обратила на это внимания.

Она улыбнулась Хейсу небольшой нерешительной улыбкой, от которой у Колтона защемило в груди. Он все еще не мог поверить, что она здесь. Маленькая радужная Лейн, которая держала его за руку. Почувствовав, что он смотрит на нее, она снова перевела взгляд на Колтона. На этот раз он не стал отводить взгляд.

Прошла целая вечность, прежде чем лифт остановился. Они добрались до своего этажа в нужное время. Колтон был уверен, что запас кислорода быстро уменьшался. Он снова сверился с часами. Было 10:45. Юноша уже должен был быть в аудитории. Он не должен был произносить ее имя. Это утро выбивало его из колеи.

Она выбивала его из колеи.

Седьмой этаж Годбоула был таким же просторным и открытым, как и первый. Плитка была покрыта лаком до блеска. На белом возвышении в центре комнаты стояла огромная ваза с каплевидной цветочной композицией. Он сдался и потянул за галстук.

Впереди Лэйн неслась в сопровождении Хейса, она звонко шагала в черных ботинках.

– Уэнздей, – позвал он без предупреждения.

Он не стал больше произносить ее имя. Лейн. Лейн. Лейн. В холле Хейс и Лейн смотрели на него. Свет из театра рассыпался вокруг них золотыми каплями. Его осенило, что он так и не придумал, что сказать. Он хотел только предотвратить ее уход.

– Он говорит с тобой, – вмешался Хейс. Он все еще демонстрировал свою фирменную легкую ухмылку, хотя в его взгляде было что-то стальное.

Предупреждение. Напоминание. В начале этого года было установлено одно-единственное правило: не подружись с девочкой Майерс-Петров. Он знал это. Хейс знал это.

Делейн Майерс-Петров была под запретом.

Мысли Колтона завертелись, подыскивая, что бы такого умного сказать. Не найдя ничего путного, он смог выговорить только: «Ты опоздала».

Рядом с Лейни напряжение с плеч Хейса спало. Вид его облегчения разозлил Колтона. Он не был ребенком. Ему не нужен был опекун.

Засунув руки в карманы, он сказал:

– Я уверен, что ты читала учебный план, но четыре опоздания приравниваются к неудовлетворительной оценке. Это первое опоздание, что уже плохо. На твоем месте я бы не стал это повторять.

3

Делейн узнала имя Колтона Прайса, как только услышала его. «Прайс», – сказал Эрик, и паника накатила на нее, раскаленная, горячая и мгновенная. Летом она часами сидела в своей комнате, горела чайная лампа, остывал кофе. Она выучила все до последней строчки из учебного плана первокурсников. Делейн заносила в свой телефон сроки сдачи работ, отмечая цветом каждую, записывала в ежедневник предложения по проектам. Она запомнила имена всех ассистентов Годбоула, решив найти способ добиться их расположения.

До сих пор она была уверена, что ей это не удалось.

– Ух ты, – прошептала студентка, проходя мимо первого ряда сидений. – Как ты умудрилась получить прозвище от ассистента преподавателя Уайтхолла в начале семестра?

– Понятия не имею, – солгала она, чувствуя, как ужас нагревает ее кожу. Она не думала, что кто-то еще слышал их. За столом Колтон Прайс занялся разбором стопки бумаг. В обрамлении возвышающейся доски выпускник казался еще более внушительным, чем в лифте. Она не знала, как могла пропустить это. На вид он был всего на год или два старше, но строгий стиль одежды мгновенно выделил его среди остальных студентов. Свитер был только из химчистки, брюки – свежевыглаженными. Туфли были начищены до блеска, того же оттенка каштана, что и аккуратные завитки его волос. Только галстук сидел неровно.