Я тоже не собиралась вступать в полемику с рассерженными дамами. И ехать завтра никуда я не планировала!
Обхватив пальцами прохладный мрамор столешницы, я считала. Один раз. Второй. Третий…
Кое в чем Ринка оказался прав.
Остаток вечера прошел смазано. Рыжее солнце моего партнера, знавшее все тонкости этикета, бросало на меня растерянные и даже смущенные взгляды, не в силах решить, поздравлять меня или сочувствовать.
Перед самым расставанием, я сообщила о своем решении:
— Пусть конверт с документами привезут к десяти. Раньше я вряд ли смогу выехать.
Я поправляла пояс пальто перед зеркалом и делала вид, что в мире нет ничего важнее. Ринка не стал ловить мой взгляд. Но я видела, как он сдержанно улыбнулся.
— Координаты я сброшу в сообщении.
— Поздравляю! — наконец-то определилось «солнце».
— Благодарю, — пробормотала я и скользнула мимо мужчин. Швейцар едва успел открыть передо мной дверь.
Прохладный осенний воздух остудил горящие щеки и заморозил мысли метавшиеся в моей бедной голове.
Утром я почти наорала на очередного сменщика Хэна, котда тот попробовал настоять на сопровождении в поездке. Умница Хэн, осадил коллегу по-своему и конфликт разрешился, толком не начавшись.
Вторую избыточную реакцию я выдала, когда Ринка вместе с обещанными координатами сообщил о конверте в почтовом ящике. Там должны были находиться ключи от кара и договор аренды на него. Чтобы понять, чьих это рук дело, не нужно было долго думать!
Кар, как вскоре выяснилось, оказался не простым, а с гравиподушкой, а пункт назначения находился в живописнейшем, но труднодоступном месте. Без гравиподушки — никак! Я очень удивилась, что такое местечко вообще можно отыскать в предместьях Армаса.
Дом показался мне смутно знакомых, хотя я могла поклясться, что вижу его впервые. «Узнавание» немного успокоило бешено колотящееся сердце.
Маир открыл дверь еще до того, как я успела позвонить в звонок. Я так и замерла с поднятой вверх рукой, жадно рассматривая Древнего.
За два месяца он ничуть не изменился, только стиль в одежде немного поменялся. Или Маир сменил бренд одежды и повседневные вещи стали выглядеть более уютными и домашними.
— Проходи скорее внутрь, а то разбегутся! — негромко, но весьма выразительно попросил они потянул за концы моего шарфа, буквально затягивая внутрь дома.
Я сделала несколько шагов. Дверь за спиной с тихим щелчком закрылась. Я неловко, одной рукой — во второй был зажат пакет с документами, — разматывала петлей затянувшийся на шее шарф и собиралась с силами, чтобы спросить, кто же должен разбежаться, но ответ поучила раньше, чем вопрос до конца оформился в моей голове.
Из коробки около дальней стены, большую часть которой занимал камин, высыпались цветные пушистые комки. Они катились по полу, постоянно меняя траекторию движения, отчего их никак не удавалось посчитать правильно.
Наконец, я справилась с поставленной задачей. Их было пять.
— Они… цветные… Почему? — я подняла глаза на Маира.
Котята действительно различались только окраской — пять абсолютно одинаковых по размеру и степени пушистости шаров. Первый — белый, второй — рыжий, третий — серый полосатый, четвертый — черный, а пятый — пятнистый!
— Ты про расцветку ничего не говорила, — Маир напомнил мне нашу давнюю беседу.
— Не говорила, — повторила я и присела, чтобы рассмотреть малышей ближе. Те, поняв к чему идет дело, всей оравой бросились ко мне. — Это тебе, — я протянула Древнему пакет.
Я с упоением тискала маленьких меховых монстров, а Маир изучал документы. Демоны! Ну, просто идиллия!
Я резко выпрямилась. Котята запищали громче, жалуясь на мое самоуправство. Они же меня не отпускали.
— Вторая хорошая новость за последние сутки, — сообщил Маир, покачивая папкой перед своим лицом.
— А какая первая?
— Вчера вечером Алмиэль получила письменное заключение от последнего эксперта из ее длинного списка, которому было поручено меня обследовать и подтвердить, что я больше не являюсь долгожителем.
Мой взгляд скользнул вниз, к левой руке Маира. Рубашка была закатана до локтя и на коже отчетливо виднелся шрам, бугристый, розовый, не до конца заживший.
Маир обвел его по контуру, не касаясь поврежденной плоти.
— Лишился бессмертия, — повторила я за Древним и вздрогнула он легкой волны запоздалой паники. — Неужели это можно установить, не прибегая к крайним мера.