Древний догадался о подвохе, поэтому подтвердил мои слова весьма осторожным тоном:
— Все так.
— Позволь задать один маааленький вопросик!
— Задавай, — разрешил он безо всякого энтузиазма.
— Ты собираешься его убить… как бы из благой цели, так?
— Допустим.
— А что тебе мешает и мешало… самоустраниться. Никто бы тогда не подвергался опасности. Разве нет?
Окажись на месте Древнего кое-кто из моих клиентов или тот же Элес, мне бы прилетело, но эльф лишь крепче стиснул зубы. На время — пока над ответом размышлял. Наверное, исключал из текста нецензурные слова. По-эльфийски я бы не поняла, а в этой области рримского он сам не мастер, я думаю.
— Не стоит забывать о том, что этот маг может еще что-нибудь интересное придумать, от чего мир содрогнется.
— Ну, за полторы тысячи лет он ничего нового так и не придумал, — возразила я с самым серьезным видом, которые смогла состроить, зная, что откровенно нарываюсь на грубость.
Маир посмотрел на меня с таким понимаем и как-то даже по отечески и снисходительно. Удивилась ли я? Несомненно!
— Не стоит забывать о том, что этот персонаж для достижения своей цели влюбил в себя мою сестру, потом убил ее, а следом собирался и со мной разобраться. Из нас двоих я положительный герой.
— Ну, героем ты станешь, когда доведешь вашу затянувшуюся дуэль до логического конца. Любого, — ляпнула я напоследок, а то кое-кто опять начал поглядывать в мою сторону как-то… неправильно.
Маир обнял меня за плечи:
— Не бесись! Лучше скажи, что тебя изводит.
Я схватила чашку с остывшим чаем и нырнула в нее с носом — она очень широкая была.
— Твой друг меня изводит, — пробормотала я перед глотком.
— Чем? — Маир усмехнулся, и сжал пальцы на моем плече сильнее. — Самим фактом своего существования?
— Не без этого, — я не видела смысла отпираться от очевидного. — Если конкретнее, то он в который раз достает меня своим странным намеком, смысл которого ты отказываешься объяснять.
Я осмелела настолько, что обличающее ткнула пальцем в широкую грудь Древнего. Мне понравилось. Ткань пиджака такая мягкая, и теплая… Я несколько раз провела по ней пальцем. Маир не дал мне возможности долго млеть от тактильных ощущений. Перехватив запястье, он отвел мою руку в сторону — совсем как я его от своего лица — и вообще отодвинулся от меня.
— Что?
— Что ж ты так прицепилась к этому! — посетовал он.
— Ты объясни, в чем соль шутки, и я успокоюсь, — заверила я Древнего.
— Это вряд ли.
— А ты попробуй! — настаивала я. — Ведь пока не попробуешь, не узнаешь.
— Хорошо.
Несмотря на согласие, я чувствовала — ничего хорошего Маир в нем не видит.
— У Сальмельдис были любовники.
Я смотрела на Древнего, желая внимать его дальнейшим откровениям, но так случилось, что на этом откровения закончились.
— И что?
— А у тебя нет.
— Нет. И что?
— В этом и кроется отличие между вами. — Маир настороженно следил за моей реакцией на свои слова. — Нюанс в глаза не бросается, но маг может заметить. Лекари, к примеру. А тот, кто их талантом не обладают, может как-то по ауре вычислить… или что-то вроде того.
Из невнятных объяснений Древнего я поняла, что у Менельтора срабатывал первый вариант, а у его самого… никакой.
— И это повод для шуток, по мнению твоего друга?
Маир дернул плечом.
— Это ведь то же самое, что смеяться над цветом волос. Вот сегодня я рыжая, а завтра — захочу или перекрашусь — блондинка. Сегодня я не могу похвастаться списком из двадцати любовников, а завтра…
— И завтра тоже, — остановил меня Маир. — Основная мысль понятна. Я почему-то думал, что ты воспримешь шутку Менельтора более болезненно.
Это он обо мне заботился…
Мысль требовала того, чтобы ее запили, но холодный чай, коснувшийся губ, не вызвал желания пробовать его на вкус.
— Давай закажем еще по чашке?
Не дожидаясь ответа эльфа, я вскинула руку, привлекая внимание официантки.
Ближе к вечеру на новостном канале появился новый сюжет. В трех восточных регионах Рримы начался массовый падеж скота. Самопровозглашенные эксперты охотно давали пояснения журналистам о причинах происходящего. Теории выдвигались одна красочнее и фантастичнее другой. Лишь один человек из опрошенных не мог толком сказать, чем вызвано происходящее. Судя по должности, указанной в бегущей строке, он единственный имел непосредственное отношение к аграриям. Мужчина свое искренней растерянностью и озабоченностью напомнил мне представителя администрации, которого пытали представители СМИ после крушения моста в Армасе.