Наконец в 11.40 перезвонил мой знакомый из Министерства внутренних дел и сказал: «Выпускай девушек. Твоя жизнь в опасности. Мы ничего не можем сделать».
В полдень, пока я разговаривала по телефону, толпа из тридцати вооруженных человек сломала ворота. Девушки и работавший у нас персонал перепугались до смерти. Среди нападавших узнали тех восьмерых сутенеров. Всех девушек, которых только смогли найти, затолкали в машины или усадили на мотоциклы, ждавшие снаружи. Главарь нападавших избил персонал, угрожая убить их.
Увезли всех. На тот момент в центре было девяносто одна девушка; некоторые провели у нас всего несколько недель и уже начинали улыбаться и доверять нам. Больше мы никого из них не видели.
Одной девочке удалось спрятаться в туалете. Ей было тринадцать, она появилась у нас неделю назад. Мы убеждали ее, что у нас она в полной безопасности, и девочка наконец поверила.
Я негодовала. Что делать, если мафия, торгующая женщинами, так могущественна, что на нее нет управы?
Я позвонила Пьеру — он был в Лаосе. Пьер связался с французским посольством. Одна из работниц в нашем центре позвонила и рассказала, что слышала на рынке: какие-то парни похвалялись, будто забросают центр гранатами и перебьют весь персонал по одному. Я собрала людей, объявила, что мы временно прекращаем свою деятельность, и распустила всех по домам. Я хотела успокоить их, но и сама не на шутку испугалась.
Нельзя сказать, чтобы я была семи пядей во лбу. Я не владею никакой профессией. Не умею говорить складно, да и образования у меня никакого. Но иногда умею оставаться хладнокровной, отвечать за всех, ободрять, вселять уверенность. Я живу сегодняшним днем, часом, минутой. Я не знаю, что станет со мной, когда я выйду из нашего офиса. И никто не знает.
На следующий день, 9 декабря, в некоторых местных изданиях напечатали, что девушки из отеля «Chai Hour II» выломали ворота при попытке бежать — якобы в AFESIP их удерживали насильно. Еще написали, что всем девушкам было больше восемнадцати. Мне начали беспрестанно звонить — влиятельные правительственные чиновники и полицейские советовали помалкивать и не совать нос не в свои дела. Друзья предостерегали — я могу поплатиться жизнью, если решусь продолжать борьбу. И советовали на время уехать из страны, причем как можно скорее.
Начальник полиции нашего муниципалитета распространил официальное сообщение, в котором говорилось, что нам предъявят обвинения в похищении женщин. Это его заявление так и сочилось ядом. Местные журналисты поспешили успокоить общественное мнение и напечатали в газетах о том, что «Chai Hour II» — самый обычный отель с караоке-баром, что в нем предлагаются услуги массажисток, а все работающие в отеле девушки могут подтвердить, что не занимаются проституцией.
Пьер вылетел ко мне из Лаоса, однако еще в Бангкоке, во время пересадки, собрал пресс-конференцию для иностранных журналистов в мою поддержку.
На следующий день за моими детьми, возвращавшимися из школы, следовали люди на мотоциклах. Мне надо было ехать в Кампонгтям, чтобы проведать девочек в детском центре. Персонал опасался нападения, девочки пребывали в панике.
Мы выехали в четыре утра, но даже в такой ранний час за нами следовала какая-то машина. Однако нам удалось оторваться от преследования до того, как мы доехали до деревни. Я попыталась успокоить девочек. Сказала, что ни с кем ничего не случится, что у нас есть юристы. Я пыталась рассуждать здраво, но тоже боялась. Мне не хотелось следовать совету друзей и уезжать — я не могла вот так запросто взять и оставить девочек и своих людей.
Но давление нарастало, а помощь явилась оттуда, откуда я и не ожидала. Пришли чиновники из американского посольства — выяснить, что происходит, и разобраться самим. Нашей проблемой стали интересоваться чиновники из ООН. Меня пригласили во французское посольство — на беседу с послом. Стали звонить журналисты.
Прошло всего несколько дней, и ситуация изменилась. О нас напечатали в европейских газетах, дипломаты из Евросоюза и американские правительственные круги стали угрожать Камбодже экономическими санкциями, если не будет предпринято ничего, чтобы остановить торговлю секс-рабынями и коррупцию в высшем эшелоне власти. Вот так неожиданно «Chai Hour II» стал символом самого явления — сексуального рабства и переломным моментом в сознании многих людей.
Англоязычная газета «Камбоджийский ежедневник» начала расследование, чтобы дознаться, кто распахнул ворота приюта AFESIP. Соседи рассказывали, что это сделали сами нападавшие во главе с сутенерами. Наша организация получила хоть и неофициальное, но приглашение возобновить работу, а правительство согласилось создать следственную группу, чтобы проверить, в самом ли деле имел место подкуп.