— Вы покраснели, Дэйр? — смех Сибиллин эхом отдавался, перекрывая гам пьяной толпы. — Но вы не можете отрицать этого, ведь я видела это в ту ночь, когда разделила с вами ваше ложе. Я видела, как вы красивы.
Опьяневшая женщина тяжело облокотилась на Элис, как будто ее там не было, и начала хватать Дэйра за сильные руки и грудь.
Дэйр увидел, что Элис опустила голову, а ее щеки порозовели то ли от ярости, то ли от смущения. Он сжал зубы. Только потому, что он не хотел открыто показать свое презрение к Сибиллин, он сдержал стремление оттолкнуть ее. Вместо этого он освободился из ее рук так любезно, как мог.
Слова Уолтера, сказанные вчера, молотом стучали у Элис в мозгу, так что она крепко зажмурилась. Неужели правда, что Дэйр женился на ней только затем, чтобы добиться благосклонности еще одной дорогой отцу женщины. Когда она в первый раз услышала это, она отбросила глупое обвинение, но безумная ревность, которая всегда клокотала в ней под действием ее бурного темперамента, заставила ее поверить всему.
— Элис, вам пора удалиться на покой, пока они не пустились во все тяжкие… — Легкая гримаса мелькнула на лице стоящей у нее за спиной Элинор, когда она с недовольным видом повела рукой в сторону гостей, очень быстро теряющих всякий контроль.
Сделав вид, что ее пугает разгул, готовый перейти даже в потасовку, Элис так поспешно вскочила с места, что ее парадный стул с высокой спинкой опрокинулся бы навзничь, если бы не быстрое движение Дэйра.
Сибиллин следовало бы, как ближайшей присутствующей здесь родственнице, проводить Элис в спальню жениха и по традиции приготовить ее к брачной ночи, но она забыла всякие приличия. Как только Элис удалилась, она тут же воспользовалась появившейся возможностью занять ее место и повисла на графе.
Сегодня, перед венчанием, тронутая тем, что Сибиллин поддержала разрешение юного Халберта на ее брак с графом, Элис была близка к тому, чтобы почувствовать симпатию к этой женщине. Но Сибиллин, не дождавшись, пока Элис поднимется по лестнице в дальнем конце зала, почти что уселась на колени Дэйру. Элис была в бешенстве и обозлилась не только на пьяную женщину, но еще больше на мужа, который, смеясь, позволил ей это. Может быть, он даже поощрил ее на такой поступок?
— Не знаю, бывали ли вы раньше на свадебных пирах, — начала Элинор, — но прошу вас, не осуждайте присутствующих за их вольности. Завтра, когда они проснутся, они будут наказаны за свое безрассудство. — Видя, как стремительно портится настроение Элис, и желая смягчить огорчение молодой женщины, она попыталась утешить ее, но поняла, что эта попытка не увенчалась успехом.
Элис в подавленном настроении шла за графиней. Спальня графа была украшена поздними цветами и гирляндами вьющихся растений, а пол усыпан душистыми травами. Стесняясь отказаться от услуг Элинор, которая начала ее раздевать согласно традиции, как поняла Элис, — она стояла неподвижно, пока свекровь со знанием дела снимала с нее платье, туфли, нижнюю сорочку. Потом Элинор усадила ее посреди самой огромной кровати, какую Элис когда-либо видела, с грудой подушек за спиной, прикрыв ее наготу роскошным покрывалом, и начала расплетать ей волосы. Графиня аккуратно сложила дорогие алые ленты и принялась расчесывать густые огненные пряди волос, пока они не заблестели.
— Есть еще один вопрос, который с невестой обсуждает или ее мать, или присутствующая на свадьбе самая знатная дама. Но так как вы уже были замужем, хотя и за ребенком, и так как у меня нет опыта в таких делах, за исключением моего собственного разговора когда-то с моей матерью (и, по-видимому, мало давшего мне), то я просто пожелаю вам всего доброго и обещаю помолиться о том, чтобы вы были счастливы с моим сыном.
Окончив эту небольшую речь, Элинор улыбнулась и удалилась, оставив Элис одну в большой незнакомой комнате.
Находясь под влиянием мрачных мыслей о том, что неприятный эпизод, который она наблюдала в нижнем зале, несомненно, имел свое логическое продолжение, уставшая от напряжения минувшего дня, Элис забылась тревожным сном. Во сне перед ней проплывали искаженные картины неприятных событий прошлых лет. Снова она видела Сибиллин в постели Дэйра, только на этот раз он одаривал извивающуюся в его страстных объятиях красавицу уже знакомыми ей ласками. Элис старалась отвлечься от этой мучительной картины, вскоре ей привиделось, что Дэйр, бросив ту, другую сжал в объятиях.
Когда Дэйр вошел в спальню, он нашел Элис рыдающей среди сбитых простыней. Он склонился к ней, чтобы освободить возлюбленную из созданного ею хаоса. Его согревала мысль, что у него теперь есть полное право утешать ее, когда она так расстроена. Она затихла у него на руках. Он уложил ее обратно в постель и хотел встать, но она в отчаянии прижалась к нему.
— Все хорошо, солнышко, — утешал он. — Позволь мне освободиться от этого пышного одеяния, чтобы не испортить его, и, клянусь, я сейчас же лягу и буду утешать тебя всю ночь.
Эти слова согнали с Элис остатки сна, подобно холодному зимнему ветру, подувшему с моря. Она быстро села и как можно дальше отодвинулась от него. Она уже совсем проснулась, но сумбурные сцены, наполнявшие ее сны, проносились перед ней с опустошающей реальностью.
— Не подходите ко мне.
Проведя вечер с Сибиллин, с удовольствием принимая ее ласки, он явился теперь сюда, ожидая, что она встретит его с распростертыми объятиями.
Дэйр был поражен — только что эта женщина льнула к нему, как дитя, и вот она уже готова его прогнать!
— Теперь, когда мы женаты, это твое и мое ложе, — спокойно убеждал он ее, хотя его и сбивала с толку такая откровенная враждебность.
— Да, мы женаты благодаря вашему умению заставить всех подчиниться своей воле. Но все-таки вы не получили согласия моего отца. — Элис говорила и сама не верила своим словам. Но она продолжала изливать их потоком из переполненной ревностью души. — Он бы никогда не согласился на этот союз с человеком, который опозорил его, заманив к себе в постель его жену.
Лицо Дэйра окаменело, и только на скулах дернулись желваки. Чем вызван этот странный взрыв чувств той, которая всегда и во всем принимала его сторону, той единственной, которая могла ранить до глубины души своим пренебрежением?
— Я совершил много дурных поступков, но снова и снова клянусь Всемогущим Господом, что я не виновен ни в одном из тех преступлений, которые вы мне приписываете.
Дэйр положил руки на плечи Элис:
— Пожалуйста, родная, верь мне. Ты — моя жена и последний человек, кому я могу солгать. — Он прижался губами к ее рту, но она была тверда и бесчувственна, как камень, и когда он отодвинулся от нее, то увидел, что она, не отрываясь, смотрит пустыми глазами на полог кровати.
— Вы говорите, теперь я ваша жена, — все еще находясь во власти беспорядочных и болезненных видений Сибиллин в его объятиях, Элис слышала свою невыразительную речь, как будто ее произносил кто-то другой. — Я — ваша собственность, и по закону вы вправе сделать со мной все, что вам будет угодно.
Она откинулась на спину и лежала, как страдалица, принесенная в жертву нежеланному супругу.
Дэйр отстранился. Встав с кровати, он посмотрел на неподвижное тело. Счастье, которым начался минувший день, обернулось для него отчаянием.
— Я никогда, не обидел ни одной женщины вопреки ее воле, тем более не хочу этого с вами. И никогда не привлекал сатанинские силы, чтобы завлечь их в мою постель, куда не раз они сами являлись без приглашения.
Он улыбнулся горько и цинично. Такие эпизоды были для него источниками многих неприятностей. Сибиллин. Тэсс. Даже так страстно желанная Элис принесла ему только невыносимую боль.