– Увидели кого-нибудь знакомого? – поинтересовался Энди, передавая ей корзинку с теплыми булочками.
Анна покачала головой.
– Он просто сидел рядом со мной в самолете, вот и все.
– Понятно. – Пару секунд Энди поверх ее плеча вглядывался в ее бывшего соседа, потом снова перевел взгляд на нее. – Да… Так значит, вы такая храбрая, что прибыли сюда в одиночестве. Что же подвигло вас отправиться в Египет после того, как вы избавились от своего повелителя?
Она вздрогнула.
– Все обстоит именно так, как вы говорили. Я влюблена во все, что связано с Египтом. Ну, может быть, не то чтобы влюблена, но… Моей прапрабабкой была женщина по имени Луиза Шелли. Она приезжала сюда в конце шестидесятых годов прошлого века, чтобы рисовать…
– Та самая Луиза Шелли? Акварелистка? – Теперь все его внимание переключилось на Анну. – Но ведь она пользуется большой известностью! Менее чем полгода назад я продал один из ее набросков.
– Продали? – нахмурилась Анна.
– Ну да, в моем магазине. Я торгую предметами искусства и антиквариатом, – улыбнулся он.
Его соседка с другой стороны, Чарли, наклонилась вперед и шлепнула его по руке.
– Никаких магазинов, Энди, пожалуйста. Ты же обещал. – И, внимательно-настороженно оглядев Анну, прибавила: – Не поощряйте его, пожалуйста. – В ее улыбке сквозило что угодно, только не дружелюбие. – А вы чем занимаетесь?
Подняв брови, она ждала ответа, но за Анну поторопился ответить Энди:
– Она приехала сюда, чтобы транжирить состояние своего бывшего мужа, дорогая. А ты как думала? Готов поспорить, что мне удастся продать ей что-нибудь, когда мы все вернемся домой. А пока что давайте-ка дружно сосредоточимся на всем том хорошем, что есть в Египте, и в первую очередь на местной кухне. Известно ли вам, что этот пароход знаменит своей кухней?
Анна взглянула на Энди. Его открытость и жизнерадостность внушали доверие. И тут она заметила, что рука Чарли, лежащая на столе возле ее тарелки, касается руки Энди. Ах, вот что! Значит, не так уж он свободен, как говорил. Придется ей быть осторожнее.
– Если вы интересуетесь искусством и антиквариатом, пожалуй, я могла бы показать вам мой древнеегипетский флакончик для благовоний, – с улыбкой проговорила она.
Энди откинулся на стуле, склонив голову набок.
– Он и в самом деле древнеегипетский? – Ответ явно очень интересовал его.
Анна пожала плечами.
– Мне сказали, что нет. Но он у меня от Луизы, и, насколько я понимаю, она считала его подлинным. У меня с собой ее дневник. Я постараюсь выяснить, пишет ли она что-нибудь о том, откуда он взялся у нее. Я-то просто подумала, что будет забавно привезти флакон сюда. На его, так сказать, родину.
– Пожалуй. – Энди взглянул на официанта-нубийца, приближающегося к их столу с супницей на подносе. – Вы должны когда-нибудь показать мне ваши сокровища. Я мало что знаю о старинных артефактах, и мне безумно хочется увидеть дневник Луизы Шелли. Там, случайно, нет каких-нибудь иллюстраций? – Пока он говорил это, его пальцы крошили на тарелку булочку.
– Есть, – кивнула Анна. – Правда, всего несколько, и к тому же совсем крохотных. Она рисовала в основном в альбомах, которые привезла с собой.
Внезапно она почувствовала, что ее бывший сосед по самолету, сидевший за другим столом, тоже понял, что она здесь. Он смотрел на нее с таким пристальным вниманием, что она подумала: похоже, все это время он прислушивался к нашему разговору. Она слегка улыбнулась ему – чуть-чуть, просто в знак того, что узнала его, и он столь же сухо и формально кивнул в ответ.
– Я вижу, ваш бывший сосед тоже заметил вас. – В голосе Энди она уловила усмешку.
– Похоже на то.
Интересно, почему это Серина, сидевшая рядом с мужчиной в темно-синей рубашке, расположилась отдельно, а не вместе со своими спутниками? До сих пор она даже ни разу не повернулась к ним. Вот и сейчас, когда Анна смотрела на нее, она улыбнулась своему соседу и принялась оживленно говорить ему что-то. Он тут же снова повернулся к ней, и, видя его на сей раз в профиль, Анна заметила, что улыбка у него довольно приятная.
Она взялась за ложку. Суп был овощной, чуть островатый и жидкий, но вкусный. Он пришелся как нельзя кстати после расфасованных блюд, которыми их угощали в самолете.
– Он очень заинтересовался дневником. Я читала его во время полета, и он не мог оторвать от него глаз.
– Вполне верю. – Глаза Энди чуть сузились. – Вы уж поберегите этот дневник, Анна. Уверен, он представляет собой большую ценность. А также большой соблазн для того, кто поймет, что это такое. – Его взгляд выражал искреннюю озабоченность возникшей проблемой.
Впервые за очень долгое время Анна почувствовала себя немного счастливой – и весьма признательной этому человеку. Похоже, его и впрямь интересовало то, о чем она рассказала.
– Но вы ведь не считаете, что он может попытаться украсть дневник?
– Нет, конечно, же нет. Я уверен, что он просто любопытствовал. Ведь рукописный дневник, да еще старинный, – это не то чтиво, которое обычно берут с собой в самолет, – улыбнулся Энди.
Снова взглянув в направлении соседнего стола, Анна немного растерялась, увидев, что человек в темно-синей рубашке снова смотрит на нее, и в выражении его лица ей почудилась легкая сардоническая усмешка. Досадуя, что он перехватил ее взгляд, Анна отвела глаза и, не сознавая, что делает, нервно улыбнулась высокому нубийцу, стоявшему за стойкой. Мгновение спустя тот уже был рядом с ней: