— Ты как? Все хорошо? — Трепетно интересовался Пэн. А Венди ничего ему не ответила. Она уже успела познакомиться со стороной Питера-актера и прекрасно знала, что все, что сейчас произнесено им — наиграно, даже эти нежные аккуратные поддержки за плечи.
Питер Пэн объяснился с индейцами на их языке, он говорил четко, медленно, слышалась в голосе эта взволнованность. Не было ни ноты фальши. Под конец своих слов он неловко улыбнулся, после чего толпа напуганных индейцев начала успокаиваться, возвращаться на свои места. Снова лагерь наполнился разговорами.
А Король острова с его овечкой развернулись и медленно направились к чаще. Чем дальше становился очаг лагеря Индейцев, тем крепче сжимал Пэн плечи Венди. С каждой секундой становилось все больнее и больнее, казалось, что хрупкие кости девушки сейчас могут просто сломаться. А глаза Питера уже начинали полыхать гневным огнем, лицо кривилось от злости. Настоящий Питер Пэн начал «просыпаться».
Уходя, парочка и не заметила, как им в след осталась смотреть одна женщина: по виду она была не старше сорока лет, скромно одета, однако на порядок богаче своих соплеменников. Она осторожно подняла и развернула скомканный пергамент, а после долго всматривалась в нарисованное. Можно было поспорить, что та проронила бы скупую слезу, была бы она постарше на момент рисования этого рисунка. Сейчас женщина лишь с тоской смотрела на бумагу, тихо, отрывисто прошептав:
— Вен-ди.
***
А в это время Пэн уже тащил Дарлинг по джунглям, мертвой хваткой схватив рукой ее плечо, второй он расчищал путь, но это не совсем помогало: девушке все равно часто прилетали ветки в лицо, как бы она не отмахивалась. На теле, где и так почти не осталось живого места, появились новые ранки.
— Идиотка! — Воскликнул Пэн в один момент, пнув девушку вперед. Дарлинг прижалась к дереву, сильно ударившись о него спиной. — Как мозги могли даже такую идею родить, как пойти к индейцам! — Кричал Он. В это время Венди как восковая фигура с глазами, полными печали, смотрела на юношу. — Подумала, сможешь обыграть меня? — Он нагнулся к ней, прошептав. Сейчас и в его речи, и в его выражении лица проглядывало безумие. Он выглядел как псих. — Питер. Пэн. Никогда. Не. Проигрывает. — Прорычал он сквозь зубы. — А девчонкам в Неверлэнде не место. Понимаешь? — Он заулыбался. Для полноты образа ему сейчас не хватало сочащейся изо рта крови, и лежащего мертвеца в руках. — Я пошел на… невообразимую милость, принеся тебя сюда… во второй раз! А ты этого не ценишь? — Он провел рукой по линии ее скул, задержав руку на подбородке. — Ну что ж ты молчишь? Помнишь про диалог?
Раздосадованная, разбитая Венди Дарлинг сейчас бы все равно ничего не сказала: просто не смогла бы выдавить ничего из себя. Она лишь с глазами, полными гнева, посмотрела в лицо Пэна, после чего плюнула ему в лицо. Сразу после чего последовал громкий, смачный шлепок. Вся щека кудрявой сильно покраснела, а после этого Питер Пэн разразился смехом, как у психически больного.
— Какая ты все-таки забавная, — Игриво сказал он, смотря на все еще сидящую у дерева Венди. — Как быстро безысходность сменяется гневом! Как мгновенно появляется решительность! Не жалеешь? — А Венди ничего не ответила, лишь продолжая пилить его взглядом. Сейчас она даже сама себе боялась признаться, что ей было невероятно страшно. Но Питер это прекрасно понимал, и лишь рассмеялся еще раз. — Посмотрим, как ты запляшешь, когда в твоей памяти останусь только я. — Победно заключил Король Острова и начал вальяжно удаляться, щелкнув пальцами.
После этого щелчка кора дерева начала разрастаться, приковывая девушку к себе. Через пару секунд ее руки, ноги и тело было заточено под толстой, могучей корой черного дерева. Она осталась одна посреди темной чащи.
Слезы невольно начали катиться по ее щекам, Венди пыталась сдерживать всхлипы, но это крайне плохо получалось. Вскоре она бы завыла, как волк, если бы ей в голову не всплыли последние слова Питера Пэна.
— Посмотрим, как ты запляшешь, когда в твоей памяти останусь только я, — Шепотом повторила она, вдумываясь в смысл сказанного. — Никогда! — Закричала она так сильно, как только смогла в таком изнеможденном состоянии. — Никогда в жизни ты не будешь занимать единственным в моей голове! Никогда!
Она попыталась вырваться из древесного плена, но кора, казалось, была сделана из титана. Вскоре Венди покорно осела, расслабилась, и стала в слух, как молитву, говорить:
— Мама, папа, Джордж, Майкл, Август, Златовласка, — Лепетала она себе под нос, прорисовывая себе в памяти образ каждого, кого она называла. — Мама, папа, Джордж, Майкл, Август, Златовласка. Мама, папа, Джордж, Майкл, Август, Златовласка. Мама, папа, Джордж, Майкл, Август… Кто же еще?
Комментарий к Та сторона
Всем привет!
Тут ваш блудный автор вернулся с продолжением) Спасибо большое за ожидание, за оставленные комментарии, которые дали мне крайне большую мотивацию продолжить! Постараюсь загрузить продолжение быстрее, чем через полгода ;)
Всегда буду рада вашим комментариям! Спасибо, что остаетесь со мной :)
Ах да, сегодня же 31 декабря. Всех с наступающим Новым Годом! (Или уже с наступившим, не знаю, когда вы это прочтете XD)
========== Маска ==========
Венди даже не могла предположить, сколько она была в том «заточении», но, несмотря на все замедленные процессы, происходящие в теле человека, в Неверлэнде, Дарлинг начало одолевать чувство голода. Однако девушка не спешила кричать о помощи, она настолько выдохлась морально, что в голове все чаще и чаще всплывал вопрос: «А может все так и закончить?». Она пришла в тот тупик, из которого никак нельзя было выбраться, создавалось ощущение, что она скована высокими стенами, которые простираются на многие километры вверх, одно лишь давало девушке надежду — небо над головой. Каждую ночь она обозревала звезды, наблюдала за пролетающими где-то вдалеке кометами, а днем восхищалась чудесными голубыми оттенками, а также она находила занимательным рассматривание формы парящих облаков. Небо стало ее спасителем, тем, что еще как-то могло утешить девушку, прикованную к земле.
Иногда по ночам около нее скапливались толпы светлячков, которые приносили тот недостающий кудрявой яркий свет, а днями, бывало, около нее мог пробежать какой-нибудь зверек, а однажды подле нее лег олененок, не почуявший никакой опасности от обездвиженной девушки. Именно эти чудесные природные явления давали уже полностью изнеможденной Венди какие-то силы все еще открывать глаза, хотя желание испарялось у нее каждый день все больше и больше.
И, казалось бы, девушка найдет свою погибель в одиночестве, от чего она уже сама и не отказывалась. Вот только она никогда не была одна.
Питер Пэн мог показаться бесчувственным дьяволом, готовым свернуть шею любому ради своей цели. Однако он редко поддавался своим «адским» инстинктам.
Все у юноши в голове было хорошо структурированным алгоритмом, от которого он старался не отклоняться, используя все свои способности к ораторству, влиянию на людей. Но иногда попадались такие люди, как Венди Дарлинг, которые, несмотря ни на что, пресекали любые попытки манипуляции. Это вызывало интерес у Короля острова, но не как интерес влюбленного человека, а скорее интерес завоевания, ему хотелось подчинить голубоглазую своей власти. Именно поэтому она и была выбрана для этой игры, чтобы состязание было сложнее и интереснее. И в таких ситуациях, как сейчас, можно было подумать, что Пэн волновался за Дарлинг, которая сейчас ему была дорога, как обладательница такой нужной для него, для всего Неверлэнда вещи — сердца. Но он скорее волновался за ход игры, ведь выход из нее Венди — его проигрыш. А Питер Пэн никогда не проигрывает.
И он часто присылал к ней своих приближенных, а они в свою очередь докладывали ему о ее состоянии, бывало, он сам устраивался поудобнее в тени густой темной листвы на дереве и наблюдал за мающейся девушкой. Он прокручивал у себя в голове, как бы выйти из этой ситуации, если она решит выйти из этой игры при помощи смерти. Конечно, он бы не допустил этого, в его руках была магия, способная оживить человека, дать ему дополнительные силы, что он, честно говоря, иногда проворачивал с девушкой. Но еще одна особенность Питера Пэна — нетерпеливость. Он всегда хотел получить все и сразу, а ждать момента, когда девушка попросит у него помощи — слишком долго. Она была голова хранить молчание вечность. А остров не был готов прождать столько.