— Во-вторых, — продолжал Федерико, — Леон пытался дотронуться до тебя против твоей воли. А это кого угодно возмутит.
Да, верно. Мой муж и здесь отличается. Он касается меня лишь тогда, когда я ему разрешаю, и лишь в тех местах, где я, опять же, разрешаю. Правда, он уже давно получил постоянное разрешение к каждому уголку моего тела, но факт в том, что мой супруг всегда спрашивает позволения хотя бы взглядом прежде, чем дотронуться до меня.
— Ну, а в-третьих, — заключил Федерико, — он был с тобой груб. И тут уже срабатывает элементарное сравнение. Ведь я всегда очень боюсь сделать тебе больно.
Да уж. Это еще слабо сказано. Он обращается со мной так, словно я вся сделана из хрусталя. Так было, есть и, наверное, всегда будет. Может быть, отчасти за эту вечную нежность я так люблю мужа. Но вот, что странно. Федерико раньше с полужеста понимал мои намеки. Сейчас я пыталась завести его и вовсе не рассчитывала на столь длинные речи. Проще говоря, я банально соблазняла мужа и даже уже почти не боялась заниматься с ним любовью. Напротив, теперь я боялась другого. Что если Федерико все-таки потерял ко мне интерес, как к женщине? Я слышала, так бывает, но никогда не думала, что буду подозревать мужа, который в этом плане был «всегда готов».
— Поцелуй меня! — попросила я мужа, чтобы проверить.
— Ты уверена? — напрягся Федерико.
Тут уж я не выдержала. Он напрягся, а это значит, испугался! Испугался, что я догадаюсь об отсутствии у него интереса ко мне! Все кончено! Он больше не хочет меня! Смогу ли я с этим жить? Господи, ну, конечно, не смогу! Я умру без него! Умру без его рук, без его поцелуев и без сладких ласк! Он больше меня не хочет! Из глаз брызнули слезы, а руки непроизвольно крепче вцепились в мужа. Я подсознательно пыталась продлить последние минуты физического контакта. Но все бесполезно, если он утратил ко мне интерес. Из груди вырвались рыдания, и я разревелась в голос.
— Что с тобой, родная? — встревожился Федерико, прижав меня к груди. — Я чувствую, что это не из-за Леона. Что случилось? Я сказал что-то не то?
— Федо, скажи мне правду! — взмолилась я сквозь слезы. — Я больше не интересую тебя, как… как женщина?
— Что за бред?! — опешил мой муж. — Конечно, интересуешь! Никто на свете не интересует меня, кроме тебя, Вилу! С чего вдруг такие мысли?!
— Ты не хочешь меня поцеловать!
— Глупости! Хочу, конечно! Я просто беспокоюсь о тебе, милая! Ты сегодня столько пережила…
— Да?! Тогда почему ты не понял моего намека! Сравнивая твои прикосновения с прикосновениями Леона, я пыталась тебя соблазнить!
— Знаю. И мне очень хотелось повестить на это. Но, Вилу, признай: тебе самой этого не хочется. Я даже дотронуться до тебя боюсь. Тебе нужно прийти в себя, любимая. Не переступай через свой страх ради меня!
Я чуть отстранила голову от груди мужа и удивленно посмотрела на него. Что все это значит? Он так легко меня понял? Неужели я все-таки ошибалась, и он по-прежнему меня хочет? Или это — просто предлог, чтобы не заниматься сегодня любовью? И как проверить? Хотя, в одном Федерико прав: я, действительно, не хочу. То есть хочу, но не сегодня. Мне и вправду нужно время, чтобы прийти в себя. Но кое-что я хочу прямо сейчас…
— Да, ты прав, — обратилась я к мужу. Мы слишком много пережили сегодня. Я пока еще не достаточно оправилась для наших игр. Но была готова свой страх проигнорировать, чтобы тебе стало легче.
— И я не приму от тебя такой жертвы, Вилу, — заявил Федерико. — Мне станет легче лишь тогда, когда тебе станет легче. Я люблю тебя, моя родная!
Глаза мои снова наполнились слезами. Только на этот раз слезами счастья. Он казал, что любит меня! Господи, неужели его до сих пор тянет ко мне? Не хватает только одного…
— Я тоже очень тебя люблю! — шепнула я. — Только твои прикосновения способны возбуждать и успокаивать одновременно! Поэтому, пожалуйста, поцелуй меня! Я весь вечер скучала по твоим губам! Поцелуй же! Со мной не будет ничего плохого!
— С удовольствием! — хмыкнул он и нарочито медленно потянулся ко мне.
Я понимала, почему Федерико так неторопливо сближает наши лица — чтобы не пугать еще сильнее — и была благодарна ему за это.
— Не бойся! — выдохнул муж мне в губы и, наконец, нежно-нежно слегка коснулся их своими.
Волна тепла прошла по моему телу. Но супруг лишь легко и почти неуловимо коснулся моих губ. Судорожно вздохнув, я крепче обвила его шею, желая чего-то более существенного.
— Еще? — шепотом робко спросил Федерико, не отнимая своих губ от моих.
— Да! — выдохнула я.
Тогда только мы начали целоваться по-настоящему. Скоро исчезло все. Весь страх, пережитый за этот день, все переживания. А что я почувствовала, когда, проведя рукой по торсу мужа и остановившись на молнии джинсов, ощутила под ладонью твердый бугорок! Он был возбужден! Все хорошо! Я по-прежнему его волную! Все замечательно!
Комментарий к Глава 21
Дорогие мои! Ради вас не сплю уже вторую ночь! Надеюсь, оцените мои жертвы! Люблю!
========== Глава 22 ==========
Уже на следующий день я проснулась абсолютно спокойной. Нет, накануне мы с Федерико, конечно, не занимались любовью. Муж слишком уважал мои желания, чтобы потакать своим. Этой ночью мы просто спали, тесно обнявшись, словно желая убедиться, что по-прежнему вместе. Несколько раз за ночь я сквозь сон чувствовала, как руки Федерико притягивают меня ближе. Конечно. Ведь он так волновался! Я слышала, как поднялся утром мой муж, как он собрался и уехал в студию звукозаписи (чтобы Луису не было скучно, мы решили оставить дома и Эстебана тоже). Слышала, но знала, что ему не понравится, если я тоже поднимусь. Подремав еще немного после отъезда Федерико, я встала, приняла душ, оделась, привела себя в порядок и спустилась на кухню.
Теперь единственным напоминанием о вчерашнем инциденте был легкий синяк у меня на запястье. Ну, и еще постельный режим Луиса. С последним все понятно, а вот след от пальцев Леона мне придется прятать, иначе, Федерико придет в бешенство. Другой вопрос: как это сделать? Если надеть широкий браслет, мой муж сразу что-то заподозрит. Он прекрасно знает, что я не люблю массивные украшения. Длинные рукава — глупо, на улице жара. Что ж, остается надеяться, что Федерико просто ничего не заметит. Хотя, учитывая внимательность и заботливость моего мужа, надежда весьма слабая. Я заканчивала готовить завтрак, когда проснулась Элиса. Поднявшись в детскую, я с облегчением заметила, что девочка снова, как ни в чем ни бывало, улыбается и радостно лопочет. Мы с Федерико очень боялись, что вчерашнее происшествие негативно отразится на эмоциональном состоянии нашей дочери.
— Тяп-тяп! — заверещала девочка, пока я доставала ее из кроватки.
— И тебе доброе утро, милая! — приветствовала я дочь.
Быстро сделав все необходимые утренние дела, я вынесла уже одетую и причесанную Элису из детской, собираясь вместе с ней вернуться на кухню. Но тут до моих ушей донесся детский смех. Остановившись, я быстро определила, откуда он исходит, и через минуту уже открывала дверь комнаты мальчиков. И Луис, и Эстебан уже проснулись, хотя оба еще были в пижамах. Они затеяли возню на кровати старшего и даже не заметили нашего с Элисой появления.
— Я здоров! — возмущался Луис, порываясь встать. — Не хочу соблюдать этот дурацкий постельный режим! Не хочу и не буду!
— Ничего не знаю! — парировал Эстебан, настойчиво удерживая брата за руки. — Доктор сказал — лежать! А если поднимешься, сам себе навредишь!
— Но у меня ничего не болит! — протестовал Луис. — На следующей неделе мы играем с командой соседней улицы! Я растеряю форму, если буду здесь валяться!
— Глупости! — резонно возразил Эстебан. — Если будешь слушаться врача, маму и папу, то твой постельный режим не продлиться дольше пары дней. До следующей недели ты еще не только восстановишься, но и усовершенствуешься.