- Не только, – рассмеялся я, откладывая последнюю тарелку. – Еще и от меня. Мы с ним – лучшие друзья!
- Так ты ведь говорил, что…
- Я знаю, что говорил, Вилу. Но этот человек – исключение. Его просто невозможно ненавидеть. Короче, ты сейчас сама увидишь. Пойдем?
И мы вместе направились к выходу. В столовой уже никого не было – Герман, похоже, смирился с ситуацией, и, судя по смеху где-то на втором этаже, нашел утешение в подшучивании над моей мамой.
Виолетта всю дорогу тщетно пыталась выспросить, к кому мы идем, но я молчал, погруженный в собственные мысли. Ох, только бы он не ляпнул ничего лишнего! Только бы не ляпнул…
Наконец, минут через сорок, я позвонил в дверь знакомого дома, прекрасно зная, что та скоро откроется. В это время он всегда дома… И верно: через несколько мгновений на пороге стоял молодой человек двадцати двух лет, крепко сложенный, с озорными ярко-синими глазами, правильными чертами лица и короткими волосами цвета спелой ржи. Увидев нас, он радостно улыбнулся и кинулся меня обнимать, крикнув:
- Федо! С ума сойти! Привет, дружище!
- Привет, Рике! – со смехом ответил я, хлопнув его по спине. – Давно не виделись!
- Да уж, давно! – веселился тот. – А я и не рассчитывал, что ты вернешься так рано! Ну, заходи, скорее!
Мы отстранились друг от друга. Я отступил, давая этому самому парню возможность увидеть Виолетту, и обратился к ней:
- Вилу, знакомься. Мой репетитор по вокалу и самый близкий друг – Энрике Марроне.
Тот сначала удивился, но тут же заулыбался и протянул ей руку со словами:
- Так ты – и есть та самая Виолетта? Можешь называть меня просто Энрике. Безо всякого официоза.
- Э-э, здравствуйте, – робко произнесла удивленная Виолетта, пожимая ему руку.
- Ой, давай на «ты»! – поморщился Энрике. – А то я, честное слово, чувствую себя нелепо! Ну, давайте, входите, ребята!
Оказавшись внутри, я сразу понял, что у моего старшего друга все по-прежнему. Его дом по-прежнему представлял собой, скорее, не жилище молодого человека, а звукозаписывающую студию. Подойти к тому же дивану напрямую по-прежнему было невозможно из-за музыкальных принадлежностей. Синтезатор, диджейский пульт, стереосистема… Ну, а на всех горизонтальных поверхностях все так же валялись скомканные листы бумаги с неудачными вариантами песен, папки с окончательными версиями и прочее. Энрике не представлял своей жизни без музыки. Как, впрочем, и я.
Многие скажут, что дом моего друга представляет собой типичное жилище творческого человека. Но скажут так только те, кто никогда не был здесь. Определенно, это место перешагнуло границы того, что, обычно, называют творческим беспорядком, еще несколько лет назад. Теперь же дом Энрике Марроне являет собой самый настоящий хаос.
Но самое удивительное, что в этом самом хаосе Энрике прекрасно ориентировался. Он без труда освободил необходимое пространство и очень скоро мы втроем уже сидели за журнальным столиком с чашками чая в руках. Когда наступило молчание, мой друг-преподаватель обратился к Виолетте:
- Рад познакомиться с тобой лично.
- Ты смотрел «Реалити»? – догадалась девушка.
- Ну, разумеется, – пожал плечами Энрике. – Когда я начал заниматься с Федерико, он был десятилетним мальчишкой. Ясное дело, мне было не все равно, чем для него это самое «Реалити» закончится.
- И, наверное, ты очень гордился им, когда он победил? – съязвила Виолетта, в шутку поддев меня локтем.
Мы с Энрике даже не улыбнулись. Для нас время моего участия в «Реалити» стало настоящим испытанием.
- А ты знала, что мы с Федерико каждый вечер связывались по телефону? – осторожно спросил мой друг.
- Нет, – растерянно ответила Виолетта, сразу посерьезнев.
- Тогда, ты, наверное, слабо представляешь, как я за него переживал, – продолжил Энрике. – Мне было до ужаса неспокойно от одной мысли о том, что он, в чужом городе в одиночку готовится к выступлениям…
- Да и мне тоже было жутковато, – заметил я. – Представь: перед выходом на сцену бьет мандраж, и некому сказать, что ты справишься, некому похлопать по плечу…
- Конечно, по мере возможности, я поддерживал Федерико, когда мы созванивались, – подхватил Энрике. – Но, ты сама понимаешь, ничто не заменит таких вот похлопываний по плечу, рукопожатий…
- И ничто не заменит верного друга рядом! – рассмеялся я.
- Почему же вы не поехали в Буэнос-Айрес вместе? – спросила Виолетта.
Мы с Энрике переглянулись, раздумывая, стоит ли говорить ей… Да, точно стоит. Лучше пусть все узнает сейчас, чем потом, когда увидит все эти странности. Вообразить страшно, что эта девочка может надумать…
- Ну, вообще-то могли, – мягко начал я. – Герман знает Энрике, поэтому звал нас обоих. Но есть одна проблема.
- Какая? – сгорала от любопытства Виолетта.
- Я не мог уехать, – ответил Энрике. – Нет, не потому что не хотел. Я знал, что без меня Федерико будет сложно. Но еще сложнее было бы Деметрио и Росанне…
- Кому? – опешила Виолетта.
- Это – мои младшие брат и сестра, – пояснил Энрике. – Федерико не говорил тебе, что я начал заниматься с ним в возрасте шестнадцати лет? Дело в том, что моя мать умерла, рожая Росанну. Отец заботился о нас один. Он отдал меня в музыкальный колледж, но уже на первом курсе я вынужден был бросить учебу. У отца нашли рак, и вскоре он умер. Я взял на себя заботу о Деметрио и Росанне. Работал в двух-трех местах сразу, но все равно получал гроши. Но тут мне улыбнулась удача. Федерико спас мою сестру от хулигана.
- Ну, да, – вставил я. – Помнишь рассказ о моей первое серьезной драке? Первоклассницей, которую я защищал, была Росанна.
- Точно, – подтвердил Энрике. – Так вот, Федерико привел ее домой, рассказал, что произошло. Я поблагодарил его… А потом слово за слово… В общем, он сказал, что ищет репетитора по вокалу…
- Но у тебя ведь не было образования, – возразила Виолетта.
- Да, – кивнул мой друг. – Я перечитал кучу книг по этой дисциплине, тренировался до посинения, срывал голос, но результата все-таки добился. Федерико сумел убедить свою мать доверить мне его голос.
- И. знаешь, – улыбнулся я, – мы как-то сразу подружились. Помимо пения, мы много общались. Почему я и послал то сообщение из подвала именно Энрике.
- До чертиков меня напугав, между прочим! – расхохотался тот.
- Ой, перестань! – хлопнул я его по плечу. – Я ведь уже сотни раз за это извинялся!
- Ничего не знаю! – парировал мой друг. – Мне от этого не легче! Я, наверное, в жизни так быстро не бегал! Счет-то шел на секунды.
- Но ведь ничего не слу… – начал, было, я, но осекся, потому что в прихожей хлопнула дверь.
- Рике, мы дома! – раздался оттуда уже почти взрослый, но все же еще с мальчишескими нотками, голос.
- Хорошо! – крикнул тот в ответ. – Идите сюда, у нас гости!
Через пару секунд в гостиную вошли тринадцатилетняя Росанна и пятнадцатилетний Деметрио. Надо сказать, эти двое мало походили друг на друга, а вот с Энрике у них определенно было что-то общее. Сестренка же, и вовсе, являла собой почти его уменьшенную копию, не считая того факта, что была девочкой. У нее были волосы того же цвета, заплетенные в длинные косички, такие же ярко-синие глаза, аккуратный тонкий нос и прямая линия бровей. Вот только губы у нее были более изящно очерченными. Можно сказать, бантиком. Ну, и конечно, девочка была более хрупкого телосложения. Лично я видел в облике Росанны нечто такое, что в будущем заставит всех мальчишек бегать за ней. Она уже сейчас по-своему красива. А что будет через три-четыре года?
Деметрио же лишь отдаленно походил на своих сестру и брата. Его волосы были темно-каштановыми, а глаза – серо-зелеными. С Энрике этого мальчика объединяла только линия губ, разрез глаз, форма носа и достаточно крепкое телосложение. Но Деметрио очень любил своего брата, и во всем старался подражать ему, включая прическу типа лесенки, легкую небрежность в одежде и даже умный взгляд.
Вообще, между этими тремя существовала некая связь. Да и я тоже эту связь чувствовал. Наверное, потому что за шесть лет стал почти членом семьи. Я был привязан к Деметрио почти так же, как к самому Энрике. А уж за Росанну мы втроем, и вовсе, кого угодно в капусту изрубим. Да и те двое младших представителей семейства Марроне тоже меня любили. Деметрио постоянно называл меня братишкой, а Росанна – так вообще… Ей нравилось до меня дотрагиваться. Серьезно! То при встрече на шее повиснет, то голову на плечо положит…