- Верю, Федо! Еще как верю!
Тогда я понял, что, действительно, буду хранить эту тайну до гробовой доски. Я никогда не предам свою подругу. Никогда.
Но через мгновение Виолетта вдруг напряглась, подняла голову (но не сбросила с плеч мою руку) и серьезно спросила:
- А если папа будет тебе угрожать?
- В смысле? – опешил я. – Чем он может угрожать? Ведь моя мама – его давняя подруга! Сеньор Кастильо меня с пеленок знает! Уж кому-кому, а мне он вреда не причинит!
- Конечно же, нет! – испугалась Виолетта. – В этом плане папа совершенно безобиден. Но что, если он пригрозит, к примеру, отослать тебя в Италию, если не расскажешь?
Я задумался. Это мне в голову не приходило. Факт в том, что, хоть синьор Кастильо и безобиден в плане физического вмешательства (ну, по крайней мере, когда дело касается меня), он может обойтись и без него. Но я все равно не расколюсь! Мне будет сложно и больно оставить Виолетту одну, в такое время, но…
- Тогда уеду и буду переживать за тебя уже оттуда. По крайней мере, буду знать, что не предал, и…
- Нет! – вдруг воскликнула моя подруга. – Нет, Федо, я не могу потерять тебя! Если папа, действительно, пустит в ход такую угрозу… Тогда расскажи ему все о вечеринке и Леоне! Что угодно, лишь бы ты остался рядом со мной!
Слова лились мне на душу подобно бальзаму и ласкали слух. Она готова на все, лишь бы я был рядом… Это дорогого стоит, между прочим. Особенно, для влюбленного друга. Мы с Виолеттой обнялись и замерли в такой позе, что почти свело меня с ума. Как же мне хорошо от таких объятий! Мне становится тепло от любого соприкосновения с ней, а уж от объятий – тем более.
- Я никогда не сделаю того, чего ты не захочешь, Вилу, – шепнул я, пока мы не отстранились друг от друга.
- А я не хочу, чтобы ты исчезал из моей жизни, – тоже шепотом отвечала она. – И, если ты все не расскажешь папе, я сделаю это сама. Ты ведь не хочешь меня оставлять, правда?
- Конечно же, не хочу, – рассмеялся я. – И никуда от тебя не денусь!
Посидев так еще с минуту, мы, наконец, отпустили друг друга, Хоть мое сердце, при этом, и заныло. Я посмотрел на часы и произнес:
- Наверное, сеньор Кастильо уже позавтракал. Пора идти на разговор.
- Я подожду в гостиной, – кивнула Виолетта. – Если что, зови. И расскажи мне потом все. Я буду волноваться.
- Не стоит, Вилу, – улыбнулся я. – Говорю же, вряд ли у твоего отца воинственные намерения!
- Я все равно буду волноваться! – не унималась моя подруга. Если что, ты сделаешь так, как я сказала?
- Думаю, сначала все же позову тебя, и мы вместе расскажем. Ну, я пошел.
Виолетта ободряюще погладила меня по плечу. Было заметно, что она переживает. Нет, наверное, даже боится. Но чего? Того, что я могу все рассказать синьору Кастильо, или того, что он может отправить меня домой? Не сумев найти ответа на этот вопрос, я поднялся и направился ко входу. Виолетта, как и обещала, села в гостиной, скрестив руки и ноги, что говорило о крайней степени ее напряженности. Бедняжка!
- Все будет хорошо, – уже стучась в дверь кабинета синьора Кастильо.
- Войдите, – крикнул он.
Я робко заглянул внутрь. И синьор Кастильо, и Ромальо, разом повернулись ко мне.
- А, это ты, Федерико, – кивнул отец Виолетты. – Входи, присаживайся.
Закрыв за собой дверь, я сел на ближайший стул и, не дав никому рта раскрыть, твердо заговорил:
- Сеньор Кастильо, я хочу, чтобы вы знали: у нас с Виолеттой нет ничего, так сказать, из ряда вон выходящего. Мы просто…
- Успокойся, Федерико! – дружелюбно улыбнувшись, оборвал меня тот. – Я вовсе не об этом хотел с тобой поговорить. То есть, об этом, но с несколько иной позиции.
- Это как? – опешил я.
- Думаю, ты уже достаточно вырос, чтобы я мог поведать тебе то, о чем твоя мать, по-видимому, так и не смогла рассказать.
- О чем? – непонимающе спросил я.
- Вы с Виолеттой были почти обручены еще до рождения.
Вот это номер!
====== Глава 8 ======
- Мы – что? – только и смог выдавить я.
- Разумеется, это было лишь устное соглашение, – продолжал синьор Кастильо. – Дело в том, что я очень давно знаю Аврелию. Мы с Марией, если быть точным. Кстати, и твоего отца – этого подонка – мы тоже знали.
- Ничего себе, вы знали! – присвистнул я. – Даже я его в глаза не видел!
- Конечно, не видел. И я бы тоже не хотел его видеть. Нет, по мнению Аврелии, он был красавцем. А потом… потом так получилось, что она забеременела тобой. А эта лицемерная свинья…
- Значит, он бросил маму? – нахмурился я.
- Именно, – кивнул синьор Кастильо. – Аврелия была в отчаянии и даже всерьез подумывала об аборте. К счастью, мы с Марией сумели ее отговорить. А через полгода выяснилось, что моя жена тоже беременна. Они с Аврелией тогда часами говорили по телефону. Мария почти каждые выходные таскала меня в Италию.
Тут он улыбнулся.
- Представь только, как это выглядело: меня с двух сторон держат под руки две беременные женщины, будучи на разных сроках… Да прохожие наверняка думали, что у меня гарем!
Я рассмеялся, живо вообразив эту картину.
- Так вот, – посерьезнев, продолжал синьор Кастильо, – в один из таких выходных мы обсуждали, кто кого больше хочет: мальчика или девочку. И тогда было принято некое… соглашение. Если родятся оба мальчика или обе девочки, мы будем съезжаться каждые каникулы, гостить друг у друга, вместе путешествовать и так далее. Короче, делать все, чтобы наши дети дружили. Если же родятся мальчик и девочка, мы подождем до того, как вы, более или менее, повзрослеете.
- И что? – не понимал я. – Вы решили нас обручить?
- Не совсем, Федерико, – вмешался Ромальо. – Было решено предоставить выбор судьбе.
- Вот именно, – подхватил синьор Кастильо. – Мы просто договорились: если вы понравитесь друг другу, никто не станет протестовать. Ну, а если нет, значит, так тому и быть.
- Так, – потряс головой я. – Одну секунду. Значит, вы решили, что не будете против наших возможных отношений?
Синьор Кастильо с Ромальо одновременно кивнули.
- Ладно, – подытожил я. – Это еще вполне себе понятно. Но зачем вы сейчас это все мне рассказали?
- На всякий случай, – пояснил синьор Кастильо. – Просто вдруг подумал: а если ты что-то чувствуешь к Виолетте, но боишься признаться из-за меня?
- Сеньор Кастильо, – твердо произнес я, – если бы дело было в страхе перед вами, я не поехал бы сюда вовсе.
Тут Ромальо прыснул.
- Не поверишь, – выдавил он сквозь смех, – но я буквально только что говорил ему то же самое!
- Подожди, – нахмурился синьор Кастильо, обращаясь ко мне, – так ты не отрицаешь того, что Виолетта тебе нравится?
- Не цепляйтесь к словам, – отмахнулся я. – Так или иначе, а могу поручиться, что у нас с Виолеттой только дружеские отношения. Можно даже сказать, братские. Но не более того.
- Федерико, при чем здесь отношения, когда речь идет о твоих чувствах? – упорствовал синьор Кастильо. – Я спрашиваю: Виолетта тебе нравится, как девушка?
Я с ужасом ощутил горячую волну крови, хлестнувшую по лицу. Черт! Мне сейчас только покраснеть не хватало! И так голова кругом от неожиданных новостей. А тут, в довесок… Тем не менее, краска все же успела залить мои щеки. Синьор Кастильо это, конечно, заметил и рассмеялся.
- Так и думал! – воскликнул он. – Моя дочь просто не может не нравиться! Объясни только, почему вы всего лишь друзья, если я здесь ни при чем?
Что ж, ладно, меня раскусили. Придется рассказать правду. Другого варианта нет. В конце концов, у мамы, наверное, есть причины доверять синьору Кастильо. А я должен доверять ее суждениям, как образцовый сын. Что ж, Федерико, снимаем маски! С этими мыслями, я вздохнул и горько заговорил:
- Да, вы правы. Виолетта нравится мне еще с предыдущего приезда. Она знала об этом, но теперь, наверное, подумала, что подростковое раздолбайство отхлынуло, или что-то в этом роде. А правда в том, что, как она мне нравилась, так ничего и не изменилось. Ну, почти ничего. Изменились мои взгляды на эти чувства. Я решил, что, если Виолетта много для меня значит, я должен сделать все, чтобы она была счастлива. Поэтому я приехал. Чтобы побыть ей хотя бы другом.