- Ага, вот только сейчас мне совсем не до смеха! – возразил я.
- Понимаю, – грустно вздохнул Энрике. – Если бы я мог хоть что-нибудь сделать…
В его голосе послышалась такая боль, что у меня кольнуло в груди. Я поднял голову, потрепал друга по плечу и мягко произнес:
- Эй, ты ведь нашел нужные слова, когда я порвал с Адель. Так что изменилось сейчас?
- Изменились твои чувства, – просто ответил Энрике. – Адель и Виолетта – разные девушки, и к ним у тебя разные чувства.
- Да, ты прав, – согласился я. – Абсолютно разные, не говоря уже о том, что даже те слабые отголоски чувств к Адель давно ушли, стоило мне встретить Виолетту.
- Вот именно, – подхватил мой почти-брат. – Ты любишь Виолетту. Любишь так сильно, как только можно любить человека. От этого я тебя спасти не могу. Будь у меня такая возможность…Но ее нет. Прости, брат!
====== Глава 64 ======
Весь день я сидел в гостиной дома семьи Марроне, страдая от боли. Энрике приходилось буквально заставлять меня есть. И все равно, мне кусок не лез в горло.
Моему почти-брату тоже приходилось нелегко – я видел это по его лицу. Больно от того, что мне больно – как-то так. Но Энрике ни разу и словом об этом не обмолвился. Наверное, понимал, что мне сейчас только чувства вины не хватает. И за весь день я сотни раз вознес молчаливую благодарность небесам за то, что у меня есть такой друг…
Вечером к нам присоединились Деметрио с Росанной. К чести Энрике, он, понимая, что я не хочу говорить о произошедшем, вкратце рассказал им все сам. Реакция их оказалась, однако, совершенно неожиданной. Вместо того, чтобы удивиться, оба просто… рассмеялись! Да уж, друзья, называется!
- Эй, вы чего?! – возмущенно спросил Энрике, глядя, как брат и сестра хохочут. – У вас друг страдает, а вам смешно?!
- Прости, Федо, – отсмеявшись, произнес Деметрио. – Мы не хотели тебя обидеть, ты же знаешь! Просто… с чего ты взял, что Виолетта не любит тебя?
- И вы туда же! – застонал я. – Пристрелите меня, кто-нибудь!
- Ну-ну, спокойно! – воскликнул Энрике. – Не горячись!
Он похлопал меня по плечу и строго обратился к ребятам:
- С чего взял – с того и взял! Закрыли тему!
Да… Вот она – настоящая дружба! Энрике сам все время спорит со мной по поводу чувств Виолетты (вернее, по поводу их отсутствия), но сейчас, когда мне так плохо, не позволил сестре с братом поднимать этот вопрос. Мой самый-самый близкий друг!
Росанна же пересела поближе ко мне и коснулась моего плеча со словами:
- Тебе, наверное, очень плохо, да?
- Паршиво, – согласился я.
- Чем мы можем тебе помочь? – обеспокоенно спросил Деметрио.
- Боюсь, что мне ничем не поможешь, Дем, – вздохнул я. – Уже ничем.
- Ну вот, опять! – возвел Энрике глаза к потолку. – Даже думать не смей, ясно тебе?!
- О чем? – тут же спросила Росанна.
- Наш брат всерьез подумывает о самоубийстве, – мирно пояснил Энрике.
Я едва удержался от того, чтобы врезать бесцеремонному лучшему другу, но очень скоро понял, что это был всего лишь хитрый ход. Специально, чтобы я увидел реакцию Деметрио и Росанны. Они, между прочим, одновременно громко ахнули. Девочка автоматически крепко сжала мое плечо.
- Энрике прав! – воскликнул Деметрио, постепенно бледнея. – Даже думать об этом не смей! Как же мы без тебя?!
- Вот именно! – подхватила Росанна. – Мы тебя так любим, а ты хочешь нас бросить?!
- Прости, – хмыкнул я, – но Энрике не совсем точно обрисовал картину. Идеи наложить на себя руки всплывают у меня в голове против моей воли!
- И все равно всплывает! – не унимался Деметрио. – Поэтому лично я не успокоюсь, пока эта мысль не оставит тебя окончательно!
- Я тоже! – добавила Росанна.
Родные мои… Если бы они только знали, насколько дороги мне! Но даже это сейчас мне не поможет. Мне, вообще, ничего не в силах помочь. Ну, кроме, разумеется, смерти…
- Так, ладно, – подытожил Энрике. – Дем, Роус, вам пора спать. Возражения не принимаются.
- Но Рике! – одновременно воскликнули эти двое.
- Ведь завтра суббота! – возмутился Деметрио.
- Позволь посидеть еще немного! – захныкала Росанна.
- Не… – начал, было, тот, но осекся, потому что в его кармане зазвонил мобильник.
Мой почти-брат посмотрел сначала на дисплей, потом на меня, нахмурился, но взял трубку.
- Слушаю. А, добрый вечер, Аврелия.
При упоминании о собственной матери я негромко охнул, но Энрике жестом приказал быть тише. А, ясно. У него есть какой-то план. А разговор все продолжался.
- Нет, – деланно недоуменно произнес он в трубку. – Я его, вообще, со вчерашнего дня не видел. Да не переживайте вы! Все с ним будет в порядке. Он крепкий. Держите меня в курсе, хорошо? Ладно. До свидания.
Он положил трубку, а мы с Деметрио и Росанной в один голос спросили:
- Что?
- Что-что! – пробурчал Энрике. – Федо, твоя мама звонила. Ищет тебя. И я не сказал, где ты на самом деле только потому, что домой тебе, в таком состоянии, лучше не соваться. Но она за тебя переживает. А ты говоришь «ошибка молодости»! Да у нее голос дрожал!
- Подожди секунду! – осадил брата Деметрио. – Что еще за «ошибка молодости»?
- Ничего особенного, – пояснил тот. – Просто Федерико слишком серьезно воспринял очередную каверзу Тэнкредо!
Мы вместе рассказали про тот случай со звонком.
- Ты что, идиот?! – тут же спросил у меня Деметрио. – Как ты мог сомневаться в собственной матери?!
- И кого, скажи на милость, ты, вообще, слушаешь?! – подхватила Росанна. – Без обид, но твой братец – тот еще тип! Верить ему – это, мягко говоря, неправильно!
- Знаю, – вздохнул я. – Просто он сказал это так, что я поневоле задумался…
- Да что бы он ни сказал! – возмутилась Росанна. – Скорее всего, это была просто очередная гадость с его стороны, и…
- Так, ребята! – привлек их внимание Энрике. – Я, кажется, велел вам отправляться спать!
Недовольно бурча, Деметрио с Росанной все же помахали нам и скрылись наверху. Мы с Энрике еще около минуты сидели, молча. Ни один из нас не находил слов. Боль все еще атаковала меня изнутри, и я начинал понимать, что надолго моего терпения не хватит. Тем не менее, рядом с лучшим другом мне было хоть немного легче. И все равно, так больно…
- Рике, – позвал я.
- Да? – осторожно откликнулся он.
- Слушай, а вот чисто-гипотетически, ты перестаешь любить после смерти? – напрямик спросил я.
- Чего?! – возмутился мой почти-брат, гневно сверкнув глазами. – Снова твои дурацкие мысли?!
- Да, – с тоской вздохнул я. – Но ты же понимаешь – то, что произошло в «Студии», для меня хуже, чем нож в сердце.
- Знаю, знаю, – отозвался Энрике.
Он потрепал меня по плечу, хотя у самого интонация насквозь пропиталась болью. И я только тогда понял, как ему сложно. Мы с ним, можно сказать, братья, а у меня тут такие мысли… Энрике боится меня потерять. Тут он, словно прочитав мои мысли, добавил:
- Знаешь, будь у меня такая возможность, я бы, не колеблясь ни секунды, принял твою боль на себя…
- Сдурел?! – подскочив от неожиданности, возмутился я. – Ты и так уже в жизни настрадался, брат! Нет, больше я тебе мучиться не позволю! И, тем более, такого я не пожелаю никому! Даже Диего.
- Да нет, – вздохнул Энрике. – Тебе сейчас тяжелее, чем пришлось бы мне. Я ведь и покруче моменты переживал...
- Рике, послушай! – горячо воскликнул я, заглянув в глаза другу. – Даже думать об этом не смей! Хватит с тебя страданий! Я постараюсь это пережить, ясно?
- Постараешься?! – возмутился мой почти-брат.
- Да, постараюсь, – вздохнул я, снова обхватив руками голову. – Но обещать ничего не могу. Прости.
Я понимал, что этими словами делаю ему больно, но мне не хотелось врать Энрике. Мы всегда были очень близки, а ложь ставила нашу дружбу под удар. Я слишком ценю его, чтобы врать.
- Ох, застонал мой почти-брат. – Опять – двадцать пять! Слушай сюда, самоубийца! В таком состоянии я домой тебя не отпущу! Оставайся-ка сегодня здесь. Мне так спокойнее. Только… может, ты все-таки позвонишь Аврелии?