- Ну, и как ты себе это представляешь? – приподнял бровь я. – Сам ведь сказал ей, что меня не видел!
- О, значит, пусть переживает?! – возмутился Энрике. – Нет, брат, ее нужно оповестить! Вот, я сейчас…
- Ты себя подставишь, – резонно ответил я.
- Да не переживай ты! – отмахнулся он, доставая мобильник. – Найду, что сказать.
- Смотри, – пожал я плечами. – Только предупреди, чтобы она ничего не вздумала говорить Виолетте.
- Понял, – со вздохом кивнул Энрике.
Конечно, девушка вряд ли будет активно меня искать, но и помогать ей я не собирался. – Мне не нужны ни наезды, ни упреки, ни банальные фразы типа «мы просто друзья». Мне нужна она. Больше всего на свете я мечтаю об одном-единственном поцелуе… Ну, то есть, ХОТЯ БЫ об одном… Но, увы, даже этой мечте не суждено сбыться… Виолетта меня не любит, а, раз так, я просто не стану с ней общаться. Зависимость от нее со временем пройдет, а вот боль, которую спровоцируют слова типа «я люблю тебя только, как друга» – вряд ли.
А мой почти-брат, тем временем, уже поднес телефон к уху, а через мгновение твердо заговорил:
- Аврелия, это Энрике. Я звоню, чтобы вы не волновались. Да, Федерико только что пришел ко мне. Нет-нет, не надо его забирать! Да нет… А, вы уже в курсе! Но откуда? А, вот как! Ну, да. Просто… Ему сейчас очень плохо. Я боюсь отпускать его домой. Пусть переночует сегодня у меня, хорошо? Ну, что вы! Конечно же, нет! Да за что? Для этого и существуют друзья! О, хорошо, обязательно передам! Вы только Виолетте не говорите, где он! Понял. До свидания!
Он положил трубку и тут же обратился ко мне:
- Слушай, у вас там просто испорченный телефон!
- О чем ты? – не понял я.
- О том, что твоя мама в курсе произошедшего в «Студии»!
- Чего?! – охнул я. – Как, черт подери…
- Говорю же, испорченный телефон! Аврелии сказал Герман, которому сказала Ольгитта, которой случайно проболталась Анжи, которой сказал Андреас.
Ничего не поняв, я потряс головой, а потом робко сказал:
- Ты не мог бы…
- Короче, – вздохнул Энрике, как всегда, поняв меня с полуслова. – Андреас рассказал о выходке Диего и, соответственно, о твоих чувствах к Виолетте, Анжи. Дома она говорила с Ольгиттой и случайно ей проболталась. Ольгитта, в свою очередь, посчитала нужным поставить в известность Германа. Ну, а Герман уже поведал твоей матери.
- Ну, весело, – присвистнул я. – Да, ты прав. Вылитый испорченный телефон. И что сказала мама?
- Что все прекрасно понимает, и что ты можешь задержаться здесь, пока тебе не полегчает, – улыбнулся мой почти-брат. – Если, цитируя ее, ты не доставишь мне хлопот. А ты не доставишь, поэтому, давай-ка, проходи в гостевую комнату.
- Спасибо, брат, – вздохнул я и последовал за ним наверх.
Гостевая комната располагалась напротив спальни Деметрио и представляла собой почти абсолютно точную копию той, которая была в Риме. Там я оставался иногда у друзей на ночь, а вот в Буэнос-Айресе еще не доводилось.
- Хорошо, что есть вещи, которые не меняются, – вздохнул я, оглядывая привычную обстановку.
- Точно, – подтвердил Энрике, который стоял за моей спиной. – Обставляя дом, я подумал… Новая страна, новый город, новое жилье, новая работа – не слишком ли много нового для одного человека?
- Согласен, – вздохнул я. – Многовато. Ладно, брат, спокойной ночи.
- Спокойной ночи, – ответил он. – Только, пожалуйста, спи, а не изводи себя мрачными мыслями!
- Хорошо, хорошо! – отмахнулся я.
Мы разошлись по комнатам. Уже в знакомой кровати я все равно долго не мог уснуть. Да, Энрике легко говорить! А если эти мрачные мысли атакуют изнутри, а боль в груди не дает покоя?! Ну, вот, как тут можно заснуть?! Я честно пытался очистить голову, но не так-то просто было не думать о том, насколько негативно эта история отразилась на Виолетте…
====== Глава 65 ======
Спустившись утром в гостиную, я застал там Энрике за чтением утренней газеты. Впрочем, услышав шаги, мой почти-брат тут же прервал свое занятие и осторожно произнес:
- Доброе утро.
Я в ответ наградил его взглядом, который ничего доброго не предвещал. Впрочем, неудивительно – ведь заснуть мне удалось лишь глубокой ночью.
- Так, понятно, – вздохнул Энрике. – Не послушал моего совета, и всю ночь терзал себя?
- Если бы обратное было так просто… – убито покачал головой я.
- Знаю, знаю, – понимающе кивнул мой друг. – И не осуждаю тебя за это. Но скажи честно: тебе хоть немного легче?
- Как тебе сказать… – замялся я.
И в самом деле, как объяснить Энрике, что ни боль, ни дурные мысли, ни отсутствие воли к жизни так и не отступили? Ведь мой почти-брат и сам мучается осознанием того факта, что ничем не может мне помочь. Имеет ли смысл усугублять это состояние? Хотя, что за глупости?! У меня никогда не было секретов от него! И потом, ничто в мире не разрушает дружбу сильнее вранья. Нет, я ни за что не поставлю ее под удар!
Впрочем, Энрике, похоже, и сам все понял. Он всегда все видел по моему лицу, как, собственно, и я – по его. Мой почти-брат фыркнул и заявил:
- Знаешь, я думаю, что лучше страдать сытым, чем голодным. Пойдем, позавтракаем, а там разберемся.
Мы прошли в столовую, где уже заканчивали завтрак Деметрио с Росанной. Оба пожелали мне доброго утра, нисколько не удивившись тому, как я здесь оказался. Должно быть, Энрике их предупредил.
- Как ты? – заботливо поинтересовалась Росанна, стоило мне тоже сесть за стол.
Я поморщился, выказывая свое состояние, и уныло поковырял ложкой кашу. Деметрио и Росанна переглянулись, а мальчик процедил сквозь стиснутые зубы:
- Знаете, я уже начинаю проникаться к Виолетте недобрыми чувствами!
- Ты что, с ума сошел?! – опешил я.
- Тогда и я тоже сошла! – вмешалась его сестра. – Ведь это Виолетта заставила тебя так страдать!
- Но, она-то здесь ни при чем! – возразил я. – Виолетта никогда не пожелала бы никому ничего такого! Да, мне сейчас плохо, больно, противно – все вместе. Но Виолетта ничего не может изменить, потому что сердцу не прикажешь! Увы, у нее нет ко мне любви!
- Вот именно! – подхватил Энрике, присаживаясь рядом со мной. – В данной ситуации, Виолетта не виновата. Уж если кого-то ненавидеть, то только этого самого Диего!
- Ну, про него я уже молчу! – возвел Деметрио глаза к потолку. – Моральный урод, самый настоящий! Но Федерико сейчас страдает не из-за него, а из-за Виолетты!
- Но она ведь ничего не может с этим поделать! – воскликнул я. – Никто еще не сумел заставить себя полюбить кого-то! В общем, подрастете – узнаете. А пока, не спешите судить о людях!
- Хорошо, хорошо, – сдался Деметрио. – Не будем. Остынь.
- И все-таки, я не понимаю! – не унималась Росанна. – Виолетта, может, и не виновата в том, что произошло. Но ведь сейчас, когда тебе так плохо, она тебя бросила! Она могла бы побежать за тобой, вернуть… Но нет – сейчас рядом только мы! А ты, вместо «спасибо», продолжаешь идеализировать свою возлюбленную!
- Ребята, я вам очень благодарен, правда! – устало ответил я. – Вы изо всех сил пытаетесь мне помочь! Вы ощущаете мою боль, как свою! Но постарайтесь понять Виолетту! Она не могла сразу побежать за мной, потому что была в шоке! Она не нашла меня позже, потому что уже я сам не дал ей такой возможности! Она не бросала меня!
- Ладно, ладно, – вздохнула Росанна. – Ты влюбленный дурак, и я не собираюсь с тобой спорить!
- Вот, и не… – начал, было, я, но осекся, потому что в кармане у Энрике зазвонил телефон.
Тот нахмурился, взял трубку и произнес:
- Алло? А, доброе утро! Да, уже проснулись. Хм… Ну, боюсь, что не совсем.
Он послушал минуты три, а потом побледнел и зарычал в трубку:
- Что?! Черт подери! Понял. Я ему обязательно скажу, правда, обещать ничего не могу. Хорошо. Спасибо за сигнал.
Он отключился, помолчал долю секунды, а затем, изрек:
- У нас проблемы.
- Это мы, как бы, сами уже поняли! – хмыкнул Деметрио. – В чем дело-то?
- Звонила Аврелия, – пояснил Энрике. – К ней только что прибежал Герман в состоянии полнейшей паники. Кто-то из его конкурентов по бизнесу почти открыто угрожал ему.