Я судорожно пытаюсь обрести контроль над полетом, но ничего не получается. Земля, поначалу маленькая из-за приличной высоты, на которую забрался, стала неотвратимо приближаться с все возрастающей скоростью. Со скоростью ускорения свободного падения в 9,8 метра в секунду.
Надо же, в такой ответственный момент, момент опасности, нависшей надо мной, в голову приходят всякие глупости. Разве проза физических законов сильнее поэзии свободного полета? Чуть перегнул палку полета своей фантазии - тут же получи палкой реальности по голове?
Однако глупости глупостями, но земля продолжает приближаться с пугающей быстротой. От отчаяния я представляю, что за моей спиной распахивается воображаемый парашют, который тут же принимается плавно гасить набранную скорость. И пусть этот несуществующий клочок материи и не способен полностью остановить падение, но все же...
Земля все приближается, но уже не с такой пугающей скоростью. Быть может, мне даже удастся отделаться легким испугом? Да, в такую переделку я попадаю впервые. И все-таки от мамы здорово влетит. В этом нет никаких сомнений.
Ветер, некогда мой союзник, подул вновь, но не столь свирепо, как раньше.
И тут я неожиданно, рывком, останавливаюсь и зависаю в воздухе - падение прекратилось. Это произошло так резко, что я на секунду теряю сознание, но каким-то "...надцатым" чувством догадываюсь не убирать свой импровизированный "парашют". Мне еще повезло. Другой бы на моем месте...
Тьфу ты! Опять начал заговариваться. Никто не может быть на моем месте. Разве что сам Ариэль. Но он литературный персонаж, вымышленный образ, а я - живой. Вот он я! Меня даже пощупать можно. Тут руки, сами по себе, не подчиняясь импульсам мозга, зашарили по телу, словно проверяя, нет ли каких-нибудь повреждений.
Слава Богу, я прихожу в себя. Я снова становлюсь самим собой. Тем самым Ариэлем, чьи способности к полету обрел несколько дней назад.
Однако неожиданный порыв ветра несёт меня куда-то вбок, в сторону большого дерева. Кажется, дуб, и я со всей мочи врезаюсь в ствол. Всё в глазах меркнет.
- Как же ты напугал меня, Сашенька, - знакомый голос выводит меня из черной мглы, и я ощущаю себя на руках матери.
- Мама, ты даже не представляешь, какой странный сон мне приснился! - восклицаю я, вырываясь из ее объятий. Прошли те времена, когда подобные телячьи нежности приводили в восторг. Ведь я уже взрослый.
- Конечно, не представляю, - весело соглашается она. - Ведь я не могу видеть твои сны. Мне это, увы, не под силу.
И я с невероятным возбуждением пересказываю ей все.
- Это в тебе родовая память наших предков заговорила. Когда-то все люди были такими же, какими ты видел в своём сне.
- Неужто?! - удивляюсь я. - А что с ними произошло потом?
- Ну, я всех подробностей точно не знаю, об этом лучше спроси отца, когда он вернется домой. А теперь у меня к тебе просьба. Слетай, пожалуйста, за хлебом.
- Конечно, - вскакиваю я, желая хоть каких-то действий после непродолжительного замешательства, вызванного ответом матери. Зажимаю деньги и пакет (совсем как в том чудесном сне) и решительно направляюсь к распахнутому окну нашей маленькой, но достаточно уютной квартирки, расположенной на шестнадцатом этаже высотного дома. Салютую взмахом руки и встаю на карниз.
Вечернее небо было заполнено спешащими по своим делам людьми.
- Вот ведь как случается в жизни. Никогда бы и не подумал, что были времена, когда люди вообще не летали, - говорю я вслух, взлетая со своего окна, и тут же набираю скорость, чтобы успеть в магазин до его закрытия.