- Располагайся, ты здесь надолго, - с презрительным смешком сказал один из персонала, после чего они вышли, закрыв дверь. Я услышала, как в замочной скважине повернулся ключ.
- Идите к черту, - выплюнула я тихо, обессиленно опускаясь на край кровати.
- Не советовал бы так с ними разговаривать, - раздался насмешливый холодный голос из темноты комнаты.
От испуга я подпрыгнула, судорожно вздохнув, и уставилась в темноту, несколько раз поморгав. Голос был смутно знакомым, будто когда-то я слышала его и даже была знакома с его обладателем. Неужели опять галлюцинации? Голос казался вполне реальным, с приятной хрипотцой и твердостью и, по идее, должен был принадлежать молодому парню. Но как в моей палате мог оказаться какой-то парень, если для каждого пациента была своя палата? Вот именно, что никак. Однозначно галлюцинации, которые при этом перешли на новую ступень.
- Мне все это кажется, просто кажется, - принялась успокаивать я себя. - Там никого нет.
- Ну что ты так категорично, мне вообще-то неприятно, - ядовито хмыкнули в ответ.
- Это что, шутка? - прошептала я, пытаясь разглядеть кого-нибудь в густой тьме, наполнившей половину палаты. Если здесь были установлены камеры, то тот, кто следил за больными, должно быть, злобно насмехался надо мной, наблюдая, как я разговариваю с пустотой. - Это устроили медсестры, чтобы проверить насколько я стрессоустойчива?
Сощурившись, я обвела взглядом потолок в поисках какой-нибудь небольшой камеры или хотя-бы красной лампочки, которая выдала бы мне ее местонахождение.
- Хотел бы я, чтобы это была просто шутка или проверка, - мрачно отозвались из другой части палаты. - И да, камер здесь нет. Благодаря мне. Мы тут абсолютно одни.
«Мы»?
- Стефани, успокойся, это всего лишь обычная галлюцинация, - проговорила я, обращаясь к самой себе, зажмурив глаза.
- Стефани? - мурлыкнули заинтересованно из темноты. - У меня была одна о-о-очень давняя подруга, которую тоже звали Стефани.
- Что? - ошарашенно прошептала я, отползая в самый дальний угол кровати. Чувствуя чей-то пристальный взгляд на себя, я не выдержала, истерично вскрикнув. - Прекратите издеваться надо мной!
- Тише-тише, солнце, - успокаивающе проговорила моя галлюцинация, но обращение «солнце» звучало из ее уст язвительно и крайне неискренне. - Если будешь кричать, прибегут санитары и повяжут тебя.
- Почему вы разговариваете со мной? - в панике произнесла я, обращаясь к тому, кого так усердно пыталась разглядеть в темноте палаты и к тому, кого, по-видимому, даже не существовало.
- Почему ты обращаешься ко мне на вы? - отпарировало непонятно что таким тоном, что невольно казалось, что оно закатило глаза.
Я точно схожу с ума. Боже, почему так быстро?
- Мне срочно нужны мои таблетки, - спохватилась я, шаря по смирительной рубашке, в которую меня облачили. Вспомнив, что у меня забрали буквально все, прежде чем поместить сюда, я нервно выругалась, все еще испытывая надежду найти что-нибудь на кровати, в тумбочке. Перевернув все вверх дном на кровати, я упала на колени возле тумбочки, лихорадочно нашептывая. - Нет, нет, нет, нет.
Если я не найду свои спасительные таблетки, галлюцинации меня окончательно замучают. Все еще чувствуя прожигающий взгляд на своей спине (или мне просто казалось), я ускорилась, рыская по тумбочке.
- Не старайся, ты там ничего не найдешь, - лениво произнесли со спины.
Я помотала головой, не веря. Тот, кто хочет, найдет, я знаю, обязательно найдет...
- Они должны быть где-то тут, должны, - прошептала я скорее себе, чтобы убедить, что я еще не окончательно свихнулась.
- Ищи-ищи, - примирительным тоном проговорили сзади. - Все равно навряд ли что-нибудь найдешь. Но лишать такое солнышко надежды было бы очень жестоко, правда?