Эта мысль сделала ей больно. Если это было правдой, зачем они приходили в лагерь, притворяясь родителями отца? Тот факт, что они приходили сюда, говорило о том, что они чего-то боялись. Их преследовали? И, поэтому, они боялись Бернетта. Он же работает в ФРУ.
— Ты просто любишь Деллу? — спросила Миранда, — Она большая заноза в заднице, но когда заходит речь о нашей защите, она пойдет по тарелкам, — сказала она хихикнув, — держу пари, она бы прошла шесть тарелок на сегодняшнем завтраке.
— Я знаю. Она замечательная, — сказала она.
— Действительно? Напыщенный гусь? Откуда она берет эти идеи?
— Я не знаю, — пробормотала Кайли.
Честно говоря, она не была полностью уверена, что та имела в виду. Тем не менее, она чувствовала себя подавленной. Она усвоила урок и сделала для себя заключение — вот что можно сказать, чтобы люди отводили от тебя глаза. Никто не смотрел на нее долго, бросали короткие взгляды. Напыщенный — должно быть очень плохо.
— Это же так здорово! Ты и я ведьмы!
Миранда потерла свои руки со зловещим смехом.
Кайли хотела бы разделить с ней оптимизм.
— Я до сих пор в это не верю, — сказала Кайли, а затем добавила, — ты знаешь, что паттерн может поменяться, верно? Я была человеком, но теперь, нет.
Отец сказал, что она Хамелеон. Она верила ему.
— Но это первый раз, когда он показал твой сверхъестественный паттерн, так что, видимо, он теперь настоящий.
Маленькая ведьма исполнила победный танец.
— Ты же не волнуешься из-за Луны?
Ради Миранды, Кайли надела на себя улыбку, но потом она вспомнила о том, как ее беспокоила Луна.
— Интересно, почему Лукаса не было на завтраке, — сказала она вслух.
Не то, чтобы она хотела побежать к нему и рассказать все новости…
— Я не знаю, — сказала Миранда.
Ее улыбку нужно было использовать на рекламу зубной пасты. Затем ее улыбка угасла.
— Ты же не боишься, что он будет разочарован, что ты ведьма?
— Нет, — сказала Кайли, не уверенная, верила ли она сама в это.
Она не боялась, что он разочаруется, она боялась, что он будет опустошен. Тугой узел образовался в ее горле.
— Есть ли какая-нибудь вражда между ведьмами и оборотнями? — спросила Кайли.
— Не знаю о такой, — сказала Миранда, — я имею в виду, оборотни собственники своей расы, но они не любят ведьм настолько плохо, как, например, вампиров.
Кайли должна быть благодарна, что не превратилась в вампира.
Опять же, она чувствовала, что старается соответствовать ему. Могут ли их отношения пережить предрассудки?
— Ты можешь пойти в дом и попробовать несколько заклинаний.
— Вот черт, нет! Я опять что-нибудь испорчу.
— Не испортишь, — сказала Миранда, — я буду с тобой и не позволю.
Можно подумать, ты никогда ничего не портила. Эти слова чуть не сорвались с ее языка. Из-за того, что ей было больно, она не должна была обижать других.
— Ты просто нервничаешь. Ты должна доверять мне.
Светлая улыбка Миранды сделалась еще больше.
— Мы, ведьмы, должны держаться вместе.
— К сожалению, — сказала Кайли, — я уже успела запустить в Бернетта сердце. Мне нужен выходной.
— Серьезно? Ты сделала это?
Миранда смеялась и фыркала, заставляя поморщиться проходивших мимо оборотней. Кайли заметила одно из них.
— Уилл?
Темноволосый, кареглазый подросток обернулся на зов и в его глазах было раздражение. Она грубо позвала его? Или на то были личные причины? Все новоиспеченные Лукаса собирались относиться к ней с холодом?
— Да? — его тон соответствовал выражению лица.
Кайли отошла от Миранды на несколько шагов. Она пыталась показать, что не поняла его недовольства.
— Лукаса не было за завтраком. Мне было интересно, куда он делся?
Она посмотрела на лес, который снова ее звал. Кайли не могла читать мысли, но было похоже, что он пытался придумать правдоподобную ложь. Почему?
— Что-то случилось? — спросила она.
Он помахал рукой своим, чтобы те оставили его. Затем, подождал, пока они уйдут из зоны слышимости и начал говорить.
— Лукаса вызвали в Совет, — наконец-то сказал он.
— Разве это плохо? Он в беде?
— Я… не знаю. Это касается Совета и его.
Беспокойство кольнуло ее.