— Может быть, я и способная, но я понятия не имею, как этим управлять. И как его контролировать.
— Вот поэтому ты и должна пойти с нами, — сказал он, нахмурившись.
— Я не могу, мне еще нужно во всем разобраться, — сказала она и на этот раз убедилась, посмотрев наверх, что это был Перри, — некоторое время назад, я была с человеческим паттерном, и я нечаянно отправила летать пресс-папье вокруг комнаты…и это было не очень хорошо. Может, все дело в том, что я Защитник. Или все так думают. Правда, они сами не знают, что думать обо мне.
Ее тетя улыбнулась.
— Мы слышали о том, что говорили о тебе. Это огромная честь — быть Защитником.
— Наверное, — сказала Кайли, совсем не уверенная, что у нее бы получилось.
Ее дед снова уставился на ее лоб.
— Если ты не можешь контролировать паттерн, то, видимо, ты формируешь их инстинктивно. Как я уже сказал, надо обладать талантом, чтобы развить это раньше. Я бы предположил, что тебе бы понадобилась сила в скорости, чтобы ты могла изменит его.
— Скорость? — спросила Кайли, растерявшись, — Но это не было скоростью. Мой подруга испортила заклинание и…
— Заклинание? — спросил он.
— Я ведьма, сейчас, — сказала Кайли с очевидностью в голосе.
— Видимо, больше, нет, — сказал он.
Глава 23
— Ты вампир, — сказал ее дед.
Кайли не верила своим ушам. Она не могла быть вампиром. Но зачем ему было бы врать? Она прикоснулась рукой ко лбу, чтобы проверить отсутствие тепла. Она не чувствовала себя холодной, но если бы ее температура тела изменилась, она бы этого не почувствовала. Потом она вспомнила, как ощущала жар тел своей родни.
Потом ее ошарашила другая мысль. Она буквально летела по кладбищу, убегая от Перри и Лукаса.
Лукас!
Ее тут же передернуло, а легкие содрогнулись. Что Лукас говорил о ее паттерне? Он не был в восторге, когда думал, что она ведьма. Но что будет, когда он узнает, что она вампир…
— Что не так, дорогая? — спросила ее тетя.
Кайли застыла, пытаясь прийти к соглашению с состоянием вампиризма. Пытаясь представить как к этому отнесется Лукас, а точнее, не представляя, как он отнесется к этому. Тогда она спросила себя, должна ли она пить кровь? Как только она подумал об этом, ее рот наполнился слюной. Терпкий, спелый, сладкий вкус был отпечатан в ее памяти.
— Дорогая? — спросила ее тетушка снова, — Может быть, ты должна сесть. Ты какая-то бледная.
— Я?
Это что, еще один признак вампиризма? Мгновенно она провела языком по своим зубам и практически поранила свой язык об острые клыки. Вот хрень! Она была вампиром!
Даже ощущая этот страх, она вспомнила, как было прекрасно бежать через лес. Она предположила, что обладая всеми силами, она смогла бы к этому привыкнуть. Но что хорошего было в силе, которую ты не можешь контролировать? Ты можешь призывать сверхчувствительный слух, но если ты не можешь делать этого, когда тебе это наиболее необходимо, этот дар казался почти бесполезным. А она не хотела быть бесполезной.
— Как я могу это контролировать? — спросила Кайли, — Объясните мне.
Ее дед вздохнул.
— Это не так просто. Тебе нужно тренироваться. Это не то, о чем можно рассказать, как это делать. Ты узнаешь все с течением времени. И это может занять годы. И, пока ты не научишься, ты находишься в опасности.
— Со мной все будет в порядке в лагере.
Его хмурый взгляд просветлел. Он поднял голову наверх, пытаясь уловить запах. Он издал низкий рык. Его рычание, и даже то, как он понюхал воздух, напомнила ей о Лукасе.
— Кто-то пришел за тобой, — сказал он разочарованно.
— Они пытались преследовать меня. Я пыталась отвязаться от них, но они, все-таки нашли меня.
Его выражение лица выглядело обеспокоенным.
— Пошли с нами. Мы поможем тебе понять. Тебе нужно знать, кто ты и что ты, Кайли. Ты не сможешь сделать этого в одиночку.
Она медленно покачала головой.
— Я не могу пойти с вами.
— Но ты одна из нас. У нас одна и та же кровь. Так Хамелеоны не выживают. Посмотри на своего отца. Его смерть была ненужной. Ты думаешь, твой отец хотел бы, чтобы ты узнала кто ты?
— Я думаю, что мой отец сказал бы мне следовать своему сердцу. И сейчас, мое сердце говорит, что Тенистый Водопад — это правильное место для меня.
Его хмурый взгляд усугубился, и он посмотрел на ее тетю.
— Мы должны идти. Кто-то идет сюда, — сказал он, повернувшись к Кайли, — не говори никому, что ты Хамелеон. Пусть думают, что захотят. Чем меньше мы говорим об этом, тем лучше.