— Мне так жаль, дорогая. Я повел себя как идиот. Это не повторится, я тебе обещаю.
Кайли кивнула.
— Все вышло из-под контроля.
Он кивнул.
— Но это не было напрасно. Это все заставило меня посмотреть правде в глаза. Я нуждался в этом.
Его голос дрогнул или ей померещилось?
— В чем состоит истина?
— Я дам маме развод. Она хочет этого, и у нее есть на это право.
Поражение заполнило глаза отчима. Она никогда не видела такого на его лице. Он был сломлен. Сломленным человеком. Видеть все это было чертовски больно.
— Папа, я думаю, что мама просто…
— Нет, — сказал он, подняв руки, — я не хотел…я не виню твою маму. Я просто признаю, что облажался. Я даже не понимаю, как я смог сделать это, когда я так чертовски сильно, ее любил, с того первого раза, когда увидел ее в средней школе, — слезы наполнили его глаза, он положил ладонь на щеку Кайли, — никогда не влюбляйся, принцесса. Это слишком больно.
Его слова отразились в ее голове, тогда она вспомнила, что чувствовала, когда повернулась к Лукасу, а его не было с ней рядом. Она хотела бы принять его совет, но было уже поздно. Она оттолкнула свои эмоции, чтобы помочь ему справиться со своими. Он нуждался в ней.
Он сделал еще один вдох.
— Потерять ее…это убивает меня, но я заслужил это, и я научусь с этим жить, но что я точно не смогу, так это…потерять тебя. В тот день, когда врач отдал тебя мне, я влюбился в тебя.
Слезы навернулись на глаза Кайли.
— Ты не потеряешь меня.
— Хорошо, потому что я твой отец, и я не хотел бы, чтобы ты это забыла.
Но он не был ее отцом.
Слова «я не забуду» были на ее губах, но она не смогла сказать их. Она посмотрела в сторону. Это не означало, что в ее глазах не отразились бы все эмоции.
И они там были. Она услышала его резкий вдох. Она посмотрела в его глазах и увидела это. Он знал. Он знал, что она знала.
— Твоя мама сказала тебе, — сказал он.
Боль наполнила его глаза, и те же эмоции наполнили грудь Кайли.
Нет. Мой отец пришел ко мне из могилы, и все рассказал. Ей пришлось соображать побыстрей.
— Я нашла свидетельство о браке и поняла, что она уже была беременна, поэтому все остальное встало на свои места.
— Я бы не смог любить тебя больше, даже если бы ты была кровной дочерью. Я никогда не хотел, чтобы ты подумала, что я не люблю тебя из-за этого.
— Я знаю, — сказала она, — а то, что ты любил меня даже тогда, когда знал, что я не твоя, это многое значит.
Она говорила ему эти слова, чтобы успокоить, потому что вся его боль наполняла комнату, но потом поняла, как была права с них. Он любил ее, когда ему пришлось смириться с реальностью. Он делал все то, что должен был делать отец. Он помогал ей продавать печенье, помог ей построить игрушечную машинку для поступления в школу, ездил во все поездки, как ее отец. Он давал ей советы тогда, когда ее не могла понять мама.
Она вспомнила все больше мгновений. Он всегда был хорошим отцом. Она услышала, как заплакала на его плече, как было много раз в ее детстве. Вот тогда, она поняла, что простила его. Он не был плохим человеком, но он совершил несколько ошибок.
В конце концов, он был просто человеком.
***
После того, как ее отец ушел, Кайли взяла себя в руки и вошла в конференц-зал, встав лицом к матери и Джону. Нравится ей это или нет, ей нужно было извиниться, чем раньше, тем лучше.
Мама поднялась со стула, Джон последовал за ней.
— Мне очень жаль, — сказала кайли, — я…
— Нам тоже надо извиниться перед тобой, не так ли, Джон? — спросила ее мама, обращаясь к Джону.
— Да, я наговорил слишком много всего, — сказал он, но в его глазах не было ничего, что можно было бы принять за извинение, — это была ошибка, больше такого не повториться.
— Ты всего лишь человек, — сказала Кайли, но она не сказала бы, что она стала ему верить на слово.
Она попыталась отразить на своем лице беспечность, чтобы он не заметил ее настоящих эмоций. Вроде бы, он и не заметил. Ей все же пришлось заставить себя не проверять его паттерн.
Она испугалась мысли, что он мог бы быть не просто человеком, а Хамелеоном. Она вспомнила Красного, который рисковал своей жизнью, пытаясь спасти ее, но он был не рожденным в полночь. Так что… Марио тоже должен быть Хамелеоном. И, если Джон был Хамелеоном, он мог бы быть в сговоре с Марио?
Я распсиховалась, — сказала она сама себе.
Ее чувства, очевидно, исходили из того, что он был причиной не воссоединения отчима и мамы. Однако, она решила попросить Бернетта провести проверку на личность Джона.
Мама подошла поближе.
— Джон, не мог бы ты дать нам с Кайли поговорить тет-а-тет?
Сейчас последует нагоняй. Кайли прикусила язык, и сказала себе, что должна быть счастлива, что ее мама решила избавить ее от лишнего смущения. Однако, она выглядела несчастной, когда он повернулся и пошел в сторону двери. Но черт, этот парень заставил выйти наружу все самое худшее в ее характере.
Когда Джон вышел, Кайли ляпнула.
— Мне очень жаль. Я не должна была говорить такие вещи.
И она говорила слова извинения не из-за того, что пыталась извиниться перед Джоном, скорее всего, только перед мамой. Она обидела ее. А это никогда не входило в ее намерения.
— Нет, Холидей права. Появиться здесь с ним, была не лучшей идеей. Я просто… — сказала она, покраснев, — он делает меня счастливой, Кайли. Я даже не могу объяснить, но это ощущение, которое было с твоим настоящим отцом.
Кайли вспомнила, что ее дед говорил, что люди, которые обладали сверхъестественными способностями, выглядели привлекательней для обычных людей. Ее подозрения по отношению к Джона начали нарастать.
— Я хотела, чтобы ты узнала его поближе, потому что…потому что он важен для меня. И…
Уважаемые господа, это было очень тяжело слушать. Прежде, чем она поняла, что та собирается ей сказать, она начала говорить.
— Папа очень сожалеет о произошедшем, мам. Если ты хотела, чтобы он приревновал тебя, то твой план сработал. Я знаю, что он тебя обидел, но если ты все еще любишь его, то…он любит тебя.
Ее мама закрыла глаза, как будто искала правильные слова. Когда она открыла глаза, в них был шквал эмоций.
— Я хочу, чтобы папа увидел меня и Джона, но я не могу…твой отец и я не будем вместе — сказала она и взяла руку Кайли в свою, — я сожалею, милая. Но я не могу…
Кайли сжала мамину руку.
— Я понимаю.
Ее мама вздохнула.
— Правда?
Кайли кивнула. Ей было очень больно, по-дьявольски больно.
Ее мама вздохнула, как будто собиралась сказать что-то, что было очень сложно сказать.
— Пожалуйста, постарайся увидеть хорошее в Джоне. Он не является причиной нашей размолвки.
— Я знаю, — это было то, что успела сказать Кайли.
Она не была уверена, что смогла бы увидеть в нем что-то хорошее. Ее мама закусила губу, и сострила гримасу.
— Теперь о том вопросе, который ты задала. Если Джон и я могли…Если бы…
— Заняться сексом? — закончила Кайли за нее.
Она помогла ей, потому что только Бог знал, что ее мама может быть здесь, чтобы заговорить об этом.
Ее мама покраснела.
— Я взрослая и способна принимать решения сама. Ты молодая и…, - ее зрачки расширились, — ты же не…не?
— Нет, мама. Я не делала ничего такого, — сказала Кайли, — но я когда-нибудь сделаю это, и я не хочу, чтобы ты лишилась чувств, когда узнаешь об этом.
Ее мать смотрела на нее с ужасом.
— Я и не собиралась. Но только тогда, когда тебе стукнет тридцать.
Кайли закатила глаза.
— Мама.
— Ладно, двадцать-девять, — сказала она, замолчав, — ты же знаешь, как это больно видеть, что ты уже выросла.
— Я только знаю, как трудно видеть, как ты повзрослела.
Брови матери взлетели вверх.
— Что?
— Я могу сказать, что мне больно знать, что ты занимаешься сексом с…но, я думаю, ты предпочитаешь эвфемизм (Слово или выражение, заменяющее другое, неудобное для данной обстановки или грубое, непристойное).