- Я Вас слушаю, - сказал он, усевшись за громоздким столом. Я же умостилась на стуле для посетителей.
- Меня зовут Ася Мендосо, - я сознательно говорила не правду, ведь если меня начнут проверять, на это имя данных не будет, Василиса Район Сол Рокотова, опять-таки, достаточно запоминающееся имя. Не надо мне этого, - Я родом из Ормуса. Пару лет назад, недалеко от него разрушили Лагерь. И находится в нашем городке стало невыносимо. Работы нет, паёк скудный, а эти переселенцы всё шли и шли. В итоге я не выдержала и пошла, искать лучшей доли. Вы поймите, я повар, на завод меня трудится не возьмут. Да и путешествовать меня не тянуло, но я помню, как хорошо нам жилось, когда Лагерь был цел, я мечтаю, чтоб всё так и оставалось.
- Далеко же Вы ушли, - заметил он.
- Это да, - я печально развела руками, - но я весьма невезуча, только устроилась, так и на тот Лагерь напали повстанцы. В общем, я всё скитаюсь. А тут у вас такое творится. То бои какие-то, то ещё что-то. Накануне я случайно встретила этих людей. Они странные. сказали, их поселение разрушили и надеются, что я их буду защищать, - я передёрнула плечами, - Они не похожи на беженцев из Лагеря, адекватные на первый взгляд. Но они растеряны и напуганы. Возможно, вы могли бы их приютить в своём селе. Насколько я поняла, по разговорам, у них тоже было фермерское хозяйство.
Мужчина дослушал мой рассказ и продолжил молча изучать меня, сама же я, сделав лицо как можно более наивным, вперилась глазами в него:
- Почему я должен Вам верить?
- А зачем мне Вас обманывать? Я для себя мне ничего не надо. Скажите, нет, так я постараюсь от них отвязаться, и пойду дальше.
- А почему вы в таком виде? – приподняв левую бровь, поинтересовался он.
- В каком?
- На Вас явно военная одежда, но это не вещи солдат Общества, вы вся грязная, ободранная и судя по всему раненная.
- Вы себе представляете, каково приходится людям без трудоустройства, которые путешествуют?
- И каково?
- В одном из заброшенных городов на меня выследили грабители, лишив всех пожитков и мне не осталось ничего кроме как обирать трупы повстанцев, да и что уж врать, трупы военных Общества. А вчера на меня и вовсе набросился неизвестный, я его даже не видела. Как я по-вашему должна выглядеть? Я вынуждена выживать охотой и более худшими способами, воровством, а трудоустроится можно не везде. А где есть, не всегда я горю желанием оставаться. Вот у Вас как-то опасно. Бои, патрули. Страшно! – глубоко вздохнув и специально вызвав приступ боли, я расплакалась, - я хочу всё обратно, - всхлипнув, с трудом произнесла я, - мне необходимо спокойное существование, когда каждый день работа, а в будущем ячейка и дети! Неужели это так много? Я устала быть сильной! – плакала я с удовольствием, с подвыванием, давая выход той физической боли, что мучила меня последние сутки. Лицо моего собеседника смягчилось, во взоре появилось сострадание.
- Ну-ну Асенька, всё будет хорошо. Хотите, оставайтесь у нас.
- Я боюсь – подняла я на него полные очи слёз, - я устала бежать, снова спасая свою жизнь неизвестно от кого. Лучше сразу найти спокойное тихое место. Я сейчас хочу уйти подальше, в леса, где никто не воюет, думаю в какое-нибудь лесничество, далеко в тайге. Но бороться не только за свою жизнь, но и за их судьбы, - я неопределённо махнула рукой в сторону двери, - мне точно не под силу. Там же ребёнок, - слёзы опять покатились по моим щекам. Какая-то часть меня смотрела на этот спектакль со стороны и беззвучно аплодировала. Я даже и не представляла, что такая артистка.
Мой визави сидел, сцепив пальцы в замок раздумывая:
- А вдруг они повстанцы? – я не удержалась и фыркнула, - почему вы так реагируете?
- Ну, если повстанцы это стадо овец, но тогда они вряд ли бы затеяли войну с Обществом, - улыбнулась я.
- Тогда беженцы из разбомбленных лагерей.
- А если так, то что?
- Нам проблемы без надобности.
- Тут я вам не подскажу. До того как я на них наткнулась, проходила брошенное село и предполагаю они оттуда, что их подтолкнуло его покинуть, я толком и не поняла. Но я подозреваю, с какой скоростью трудятся повстанцы, то очень скоро каждый второй будет беженцем из Лагеря.
Мужчина печально хмыкнул, но спорить не стал.
- Мне необходимо время, чтобы принять решение, но полагаю, люди не будут против, - не успела я расслабится, как он задал каверзный вопрос, которого я так опасалась, - а что у тебя с голосом.
- В последнем Лагере, когда повстанцы его разбомбили, они напустили какого-то газа вот и осипла. Что я только не делала, он не выправляется, - я жалобно всхлипнула, - чтоб им пусто было, эти повстанцам, вы представить на можете, как я раньше пела, - про пение вышло особенно правдиво, потому что я и правда сожалела о потерянном голосе.